Ингвар Нинсон - Красная книга [СИ]

— Если что, скажем, что сам спрыгнул. Или колдовать начал.

— Нельзя так. Ты сам сказал, что он не может.

— Мажь, давай! Я придумаю, что сказать. Нельзя ему, клять. А парня запороть?

— Тоже нельзя. Тем более такого. С чёрными оргоновыми костями.

Мясник нашёл то, что искал среди горшков. Вдохнув едкого дыма, сунул пробку обратно. Натянул тонкую кожаную перчатку. Потом вылил на ладонь тягучую жидкость, цветом и запахом похожую на расплавленную лаву, и шлёпнул на плечо Великана.

Ингвар попытался повернуть голову и посмотреть, что там, но другой, чистой, рукой Мясник ударил его по скуле. Вроде бы несильно, отпихнул скорее. Но рот наполнился кровью.

Костистый внимательно заглядывал Великану в глаза, то ли пытаясь понять, свихнулся ли пленник, то ли просто жадно наслаждаясь чужим страданием.

Наверное, герой из легенд плюнул бы мучителю в лицо этим сгустком крови и желчи.

На-ка, выкуси!

Да мне смешны ваши потуги!

Но Ингвар боялся, что за такую дерзость лишится зубов.

В сагах несломленная воля пленника восхищала кметей из службы поддержки.

За пределами пергамента за такое наказывали. До тех пор пока не оставалось воли. Или к сопротивлению, или к жизни.

Ингвар чувствовал себя не просто сломанным. Не просто разбитым на куски, которые можно было бы ещё собрать и склеить. А перетёртым в пыль, уничтоженным.

«Как только откроют последнюю скобу, брошусь на них».

Уроки барона Шелли не пропадут даром. До сих пор Нинсон применял борицу только к подручным Финна, этого негодяя, чьи владения начинались за межой.

Нинсон собирался умереть в бою. Ну, или, чем Лоа не шутят, вырваться из этой передряги, Костистому проломить его умную голову, а Мяснику вогнать крюк прямо под массивную челюсть.

Мысленным взором он уже видел мощный пинок, которым отталкивает Костистого. Видел, как тот пролетает мимо стола, спотыкается о табурет, падает задницей на угли. Пролитая из фляги свекольная самогонка поджигает рясу.

Мясник смотрит на пылающего товарища. Кидается его тушить, вместо того чтобы привязать пленника. И получает удар окровавленным крюком, только что вынутым из плеча.

«Теперь мы с тобой одной крови, ублюдок...»

Вот он, крутой Великан, под героическую музыку во весь рост поднимается с пыточного трона и, победно ухмыляясь, размазывает по лицу кровь.

Но ничего не вышло.

Ноги не держали, а рука дёргалась как перебитое крыло.

Мясник обнял пленника и поволок за Костистым, освещавшим путь охапкой лучин.

В стене попался ржавый металлический факел с пустой корзинкой для ветоши.

Ингвар вспомнил борицу.

Увидел, как выхватит факел, и проломит голову Костистому, со всех сил ударив по маячившему впереди капюшону. Потом обратным движением воткнёт рукоятку в глаз Мяснику. Обыщет трупы, наденет рясу и попробует выбраться.

Пришли.

Вот же дурень — надо было считать шаги и повороты, а не представлять побег.

Впрочем, умей он вовремя отказаться от мечтаний, всё ещё был бы дельцом средней руки.

Глухая дверь с петлями толщиной в ладонь и с замком, похожим на гирю для упражнений. Не дверь, а просто могильная плита. Доски такие толстые, а металлические полосы такие частые, что в этой камере пленника можно спокойно запирать с топором.

Просторное помещение без пыли и паутины. Блестит недавно вымытый пол. Чистое ведро с забытой на краю тряпкой. В стене полка с огарком свечи, кувшином воды и огромной ковригой. Судя по запаху, сегодняшней выпечки. На полу толстый тюфяк со свежей соломой. Попона, пахнущая лошадью, вместо одеяла.

У Ингвара ещё достало сил удивиться, что в камере живёт кошка.

Но он быстро понял, что тюремщики не видят зверька. Значит, это был его гигер.

Нинсон первый раз в жизни не узнал Уголька. Настолько призрак фамильяра был ободранным и запаршивевшим, едва живым. И только сверкавшие янтарные глаза напоминали то колдовское создание, что жило в больных костях Великана.

Руки и голову Великана сунули в колодки.

Затянули верёвку и обе половинки сошлись, стукнувшись друг о друга.

Нинсон остался сидеть.

Костистый гаденько пожелал спокойной ночи.

Мясник забрал с полки свежевыпеченную ковригу.

Хлопнула дверь. Прогрохотал засов. Пришла Тьма.

2 Темница — Призрак Фамильяра

Ингвар Нинсон не мог слышать разговора палачей.

Знал, что речь идёт именно о нём. Что там ковры на полу, гобелены на стенах, благовония в жаровнях. Слуги подносят вина и закуски. Выискивают место на столах, среди стеклянных кубков и ножей, книг и свитков, навигационных карт и разложенных рун.