Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Ох, Лала, а я-то гадал, как буду спускаться! — обрадовался Рун. — Это было бы… долго. Ну, лети, пока снова не зацепилась, а то страшно за тебя уже.

— Хорошо!

Вскоре они оба были на земле. Лала подлетела к нему, едва он спустился, и обняла, ничего не говоря. Прижалась и затихла, сияя.

— Ох, Лала, — покачал головой Рун добродушно. — Никак не обходится у нас без приключений. Я уж бояться теперь буду на шаг тебя отпустить от себя.

— Рун, я не виновата, это всё из-за грозы, — пожаловалась Лала. — Ветер как дунул, волосы зацепило, я хотела магией отцепить, а тут так загрохотало, я испугалась, и вместо отцепиться они у меня в узел вокруг ветки. Намертво. И всё. И не видно, как. Ни руками ни магией не удалось отцепиться. И не обрежешь их нечем. Я пожалуй ножнички смогла бы наколдовать, но обычные, а мои волосы только волшебными обрезать можно, феи под защитными чарами, иногда это неудобно. Прости, я испугана была, плохо соображала, не догадалась тебе лесенку сразу наколдовать, чтобы ты смог влезть без труда.

— Ничего, Лала. Знаешь, у тебя волосы очень красивые. Мне страх как нравятся. Жаль было бы обрезать такую красоту.

— Спасибо, Рун, — Лала прижалась к нему ещё сильнее. — А у меня только волосы красивые?

— Вся ты прекрасна, как дивный сон.

Рядом с ними опустились две галки.

— Лала и Рун, сердечно благодарим вас за спасение нашего сыночка. Мы у вас в неоплатном долгу, — с достоинством провещала одна из птиц.

— Мы рады, что смогли помочь, — тепло ответила Лала. — Ваш сынок очень бойкий да весёлый, замуж меня звал.

Галки рассмеялись.

— Простите нас за то, что вам пришлось здесь пережить, — снова произнесла одна из них.

— Ничего, вы не виноваты, — благодушно заверила Лала.

— Если когда-нибудь вам понадобится наша помощь, зовите, сделаем всё, что в наших силах, — молвила галка.

— Спасибо, вы очень добры, — отозвалась Лала.

Галки поклонились, вспорхнули и улетели.

— Какая милая пара, — порадовалась Лала. — И когда только я замуж выйду.

— Выходи за меня, — усмехнулся Рун. — Правда у меня червячка нет.

— Это прям предложение? — рассмеялась Лала. — А где же кольцо?

— Тоже нет, — посетовал Рун.

— Ни кольца, ни червячка. Какая ж за тебя пойдёт? — с улыбкой состроила недоумённую гримаску Лала.

— Червячка могу и накопать, если что.

— Ах, Рун, даже если бы я тебя любила, не смогла бы выйти никак, — уже серьёзно поведала Лала. — Меня бы за тебя не выдали.

— А что ты ко мне чувствуешь, Лала? — посмотрел на неё Рун доверительно.

— Что-то очень хорошее и светлое, Рун. Ты мой друг. Думаю, вот что я чувствую.

— Лала, ты не будешь меня… проклинать? — неожиданно спросил он не без доли вины в голосе.

— За что? — удивилась Лала, сияя.

— Ну… за то… . что пришлось глядеть на тебя… ну… снизу. Я не видел ничего, клянусь!

— Рун, когда такое совершают намеренно. Это обижает. Больно делает. А когда вынужденно или случайно. Это просто немножко стыдно… и всё. Всякое ж бывает. Ты иногда своими ручищами двигаешь ночью. Я же понимаю, что ты во сне, не специально. Отодвину, и всё. Не прокляла же.

— Ты вчера моё имя говорила во сне, — сообщил Рун с иронией. — Да так нежно: «Рун, Рун».

— Врёшь! — воскликнула Лала с негодованием.

— Помни, ты обещала, во сне не откажешь. И чтоб без лягушек.

— Дурак! — рассердилась Лала и покраснела. Но не отстранилась.

— Прости, — мягко сказал Рун.

Лала вздохнула.

— Рун, — через какое-то время произнесла она.

— Что?

— Я правда… твоё имя говорила во сне?

— Да. Только не нежно. Скорее просто звала тихо. Ты мне тоже снишься иногда. Чему удивляться. Сколько дней уж вместе. Только ты, я и лес.

Следующие два дня, как ни странно, прошли без каких-либо происшествий. Лала привыкла уже путешествовать, меньше уставала, а лететь могла даже быстрее, чем Рун шёл, так что они продвигались с хорошей скоростью, несмотря на то, что периодически отвлекались на объятия, на лесных зверюшек, которые порой подходили к Лале, и она с радостью их гладила. Частенько держались за руки в пути. На привалах Лала помогала Руну готовить, пару раз снова учила танцам фей, и Руну очень нравились эти её уроки, держать её, смотреть в глаза, видеть, как изящно и грациозно она движется. Ну и конечно во время любого отдыха они много обнимались. И разговаривали. Рун рассказывал ей про их края, она про свои, про то, какие весёлые у неё сестрички, про строгую учительницу магии, про сурового но доброго папу и любящую маму. Лала неизменно излучала счастье, не важно, обнимались они или нет. Рун тоже был счастлив. Но имелась у него и причина для печали. Путь их неизбежно подходил к концу.