Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Ну… может быть, — вздохнул он. — Что ещё остаётся.

Лала подошла вплотную и замерла в ожидании, глядя сверкающими глазками. А сама счастливая-счастливая. Аж светится. Стояла и смотрела. Рун снова вздохнул и прижал её к себе.

— Уже соскучилась? Только встали вроде, — буркнул он не без юмора.

— Просто счастлива, — сообщила она с теплотой.

— Ох, не нравится мне это, солнышко моё.

— Это ты виноват, — улыбнулась она. — Не разрешаешь мне колдовать, сколько хочется.

— Нет, это ты виновата, — усмехнулся он. — Прям жалко жертв немного для жениха. Колдуй без спросу, чего ты так боишься?

— Вдруг ты плохо целуешься. Вот этого боюсь, — иронично поведала Лала.

— А вдруг хорошо?

— Этого я тоже очень боюсь, любимый, — тихо произнесла Лала по-доброму без какой-либо тени шутки.

И снова Лала ни в какую не захотела оставаться одна. Заказывать еду они отправились вместе. Народу в харчевне было немало, и вёл оный себя весьма оживлённо. Люди что-то обсуждали, сидя за столиками группками, говорили с неподдельным воодушевлением, поглощая еду. Ни у кого в глазах не было того обычного тусклого отражения скучной размеренной повседневности маленького провинциального поселения. И у хозяина заведения не было. Выглядел бодрым и даже взбудораженным слегка. Уставился внимательно, едва Рун появился из деверей. Так и буравил взглядом, ожидая приближения. И люд вокруг попритих. На Руна стали показывать пальцами, перешёптываясь. Ситуация складывалась не очень приятно.

— На тебя смотрят, заинька, — озадаченно отметила Лала.

— Ага, кажется да, — кивнул Рун. — Выходит, все знают, что это наше окно было. Вот засада!

Он сделал над собой усилие, расслабляясь. Притворился, что совершенно не замечает чужого внимания. Придал лицу выражение бесхитростной восторженной ошеломлённости, словно у ребёнка, недавно узревшего чудо, и всё ещё погруженного в мечтательный энтузиазм от этого. Изображать подобные эмоции гораздо сложнее, чем просто честно врать. Сие нелегко. Благо, кошачий концерт оставил отзвуки сходных переживаний в душе. Нужно было всего лишь усилить их, вытащить из себя по максимуму, чтобы казаться тем, для кого встреча с волшебством внове. К тому же Руну очень хотелось вернуться в спокойное уединение от чужих, к которому он, будучи невидимкой-изгоем, столь привык за прошлые годы, и это желание добавило ему вдохновения.

— Дяденька Уго, вы видали?! Вы слыхали?! Кошки пели! А что это было?! — воскликнул он с такой простодушной искренностью, с таким глубоким чистосердечием, что Лала аж открыла ротик, а потом разулыбалась весело.

Слова не всегда имеют значение. Значение имеют интонации. Их слышат, через них воспринимая чувства человека, и так приходят к выводам о нём. Не умом, тоже чувствами, в первую очередь ими, и лишь потом, на основе них, уже умом. Интонации не слова, их труднее подделать, в них сложнее заложить ложь, им гораздо больше верят. Сейчас перед всеми предстал простоватый ничего не видевший в жизни деревенский паренёк, впервые столкнувшийся с чудом и оттого пребывающий в радостном возбуждённом смятении. Деревенщине и полагается быть таким. Интерес людей к Руну сразу заметно поуменьшился. В Уго так и вовсе полностью угас.

— Чудо какое-то, — молвил он со значимостью. — Я такого и представить себе не мог. А красиво-то как пели, боги вы мои!

— Да, красота невероятная, — согласился Рун с восхищением.

— Это уже не первое чудо в моём заведении, между прочим, — похвалился Уго. — Вчера клопы очень странно себя вели.

— Тоже пели?

Уго с изумлением посмотрел на него, на секунду даже потеряв дар речи.

— Ты что?! Пели. Ну ты и скажешь. Просто ползали странно. А ведь ещё жена гончара вчера выздоровела со смертного одра. В нашем городе начались чудеса, парень, — констатировал он с благоговейными нотками в голосе. — Как будто со вчерашнего дня. Надо за слухами теперь повнимательнее следить. Может и другие чудеса были. Или произойдут.

— А раньше коты здесь не пели?

— Никогда.

— Вот повезло мне! Оказаться у вас, — покачал головой Рун.

— Ага. Нам всем повезло. Ты завтрак заказывать пришёл?

— Его.

— Оладьи будешь? Со сметаной и мёдом.

— Хочешь оладьи, милая? — обернулся Рун к Лале.

— Очень, — просияла она. — У нас тоже пекут оладушки, суженый мой.

— Ну, отлично, — Рун снова повернулся к Уго. — Оладьи это здорово. Я бы их поел.

— Заказ принят, — кивнул хозяин заведения. — И само собой, молоко, и разного ещё по мелочам тебе будет. Ватрушка с творогом.