Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Правда?! — поразился Рун.

— Я полагаю, надежда на это есть, — кивнул Неамид. — Ты, собственно, зачем учишься-то? Для каких целей? Чего хочешь добиться?

— Ну… защищать себя и своих близких, если кто нападёт.

— Разбойники?

— Вроде того. Просто чтобы уметь постоять за себя в случае чего.

— То есть главная цель — безопасность? Не воинская слава, не ратная карьера?

— Ага, — подтвердил Рун. — Ратником я не хочу становиться. Не для меня это. Дед не советовал.

— Ну, тогда всё не зря в любом случае, — обнадёжил его Неамид. — Безопасность твоя повысится. Намного. Когда она до этого была нулевой, любой прирост это много. А вообще, раз для тебя главное безопасность, я бы тебе мог предложить вот что. Представь ситуацию: допустим, через год нашего обучения ты сходишься в бою с тремя вашим настоящими бойцами. Обученными, опытными, умелыми. Сколько у тебя будет шансов против них? Немного. А теперь представь другую ситуацию: допустим, я схожусь в бою с… пусть, двадцатью вашими наилучшими бойцами. Сколько, ты думаешь, будет у них шансов? Немного. При очень сильном везении может быть кто-то и выживет.

— Против двух десятков? — недоверчиво посмотрел на него Рун.

— Поверь, парень, а дрался с вашим братом, с людьми, знаю, о чём говорю, — уверенно сказал Неамид. — Человек против эльфа-бойца моего уровня ничто. Так вот, к чему я это. Я тут с тобой теперь… всё равно в твоём распоряжении. Лишь в твоём. При тебе всегда. Раз уж так сложилось, и у тебя есть фея. Я бы мог в опасных ситуациях драться за тебя. Твоя фея по-моему достаточно могучая. Если она сможет во время угроз нападения менять наши сознания местами, чтобы я контролировал твоё тело… то о безопасности тебе заботиться навряд ли слишком придётся.

Рун призадумался.

— Вот это да! — молвил он не без ноток восторженного удивления в голосе. — И вы правда стали бы это делать для меня?

— Ну… я между прочим знатная особа, и титулован, — дружески поведал Неамид. — Но всё же я мёртв. И привык к тебе уже как-то. За столько времени. И в общем-то я тоже заинтересован, чтобы ты выживал. Пока ты жив, как бы и я живу, в твоих снах. Поэтому да. Даже с удовольствием делал бы это. К тому же, в настоящем бою приятно было бы снова побывать, пусть ваши бойцы и скучные противники.

— Это, конечно, большая честь и большое предложение, — с почтением и благодарностью произнёс Рун. — Только… я стараюсь не просить Лалу для меня колдовать. Это… неправильно, просить её. И потом, я не вспомню наверняка сей разговор. Я почти никогда ничего не помню из этих снов, простите. Я же знаю, что каждую ночь обучаюсь. А вспоминаю что-то урывками пару раз в неделю.

— Ну, насчёт помнить, это для меня уже… привычная ситуация, — рассмеялся Неамид. — Поначалу выводило из себя порой, но свыкся. Ты не виноват, никто не виноват. Это такое свойство снов. Они не откладываются в памяти. Мне не трудно будет и напомнить тебе данное предложение ещё раз десять в следующих снах. А насчёт неправильно заставлять колдовать… Что если нападут на неё? На фею твою? Подумай. Коли защитник буду я, нападающим сильно не повезёт, это я тебе гарантирую. Даже если их будет две дюжины. А она почти гарантированно останется невредима.

— Я очень крепко подумаю над вашим предложением. Если вспомню, — пообещал Рун. — И я не знаю, может ли такое Лала, менять сознание. Но я подумаю. Большая честь. Огромная. Спасибо.

— Да ерунда, — добродушно отмахнулся Неамид. — В общем, сегодня даю тебе отдых. Это что-то новое, правда? Наслаждайся. Можешь посмотреть тут всё, пробродить. Это настоящий монастырь боевых искусств. Я его таким помню, я в нём был.

— Здорово! Жаль, я забуду это. Но всё равно интересно, страх как, — восхитился Рун. — Спасибо, учитель.

— Рун, — услышал Рун сквозь отступающую дремоту исполненный радостью бытия, приязнью и нежностью девичий голосок.

— Что, Лала? — спросил он сонно.

— Я тебя очень-очень-очень люблю.

— Вот это да! — он тут же открыл глаза и разулыбался, видя перед собой сияющее бесконечным счастьем личико. — Всегда бы так утро начиналось.

— Оно всегда так и начинается, — сообщила Лала по-доброму, лучась теплом. — Я не всякий раз произношу это вслух. Но чувствую всё время.

— Ну ладно, коли так.

— А ты-то меня хоть любишь, Рун? — воззрилась она на него с полушутливой жалостливостью.

— Ты знаешь, — усмехнулся он.

— Откуда же мне знать, если ты мне не говоришь почти никогда? — посетовала Лала, изображая глубокую печаль.