Игорь Маранин - Специалист по исполнению желаний [СИ]

— Тогда я знаю, как нам лишить Фаста удачи! — решительно заявил я. — Более того, уверен, что он попадётся в самое ближайшее время.

Недели через две мы всем отделом сидели в таверне Бритого Гнома, отмечая успешное окончание дела — ведь дело закончено лишь тогда, когда сдан последний отчёт. Пили замечательный темный эль и слушали живую музыку в исполнении маленького ансамбля из городских предместий. Таверну на целый вечер оплатил Михаил Степанович в благодарность за возвращённый ему детский мяч. Сам он сидел тут же, рассказывал смешные истории, пил вместе со всеми и вообще оказался мировым мужиком.

— Совсем забыл, — вдруг заявил он после очередной выпитой чаши, — я же тебе маленький презент принес.

— Какой? — заинтересовался я. Большие презенты от профессора мы все уже давно получили.

— Вот, — и Михаил Степанович вытащил яркую открытку с рекламой нового сна. На открытке крупными жёлтыми буквами на фоне ночного города было написано «Мажмемуратик возвращается».

— Я свой мяч Ваське Коновалову отдал, — глядя на моё удивленное лицо, пояснил профессор, — временно. И предупредил: я тебя только вытащу, дальше — сам.

— А я помню его первый фильм, — заявил Абатыч, заглядывая мне через плечо, — идиотская история о добром духе, разыскивающем пропавшую принцессу. Я её и в детстве-то терпеть не мог. Представляю, что…

— Подожди! — оборвал я его и повернулся к профессору. — Михаил Степанович, а можно мне личную просьбу?

— Пожалуйста, — улыбнулся тот.

— Там… в вашей бывшей школе женщина одна работает. Подруга вашего пропавшего одноклассника Валеры. Я вас очень прошу! Хотя бы на неделю можно ей мяч отдать? Вдруг этот Валера найдётся?

Михаил Степанович как-то странно посмотрел на меня, словно видел в первый раз. Махнул рукой официанту, чтобы тот принёс ещё по чаше эля, и сказал:

— Конечно, Горыч! Это будет самым правильным окончанием дела о потерянной удаче. Верно?

Воскресный вечер был тихим и чудесным — безветренным, тёплым, с нежной корочкой розового заката. Я гулял по набережной Альтаны, разглядывая рыбаков, дремлющих на водных коврах в ожидании поклёвки, и перебрасывался игривыми фразами с русалками, загорающими в лучах заходящего солнца. А когда день почти скрылся за горизонтом, наблюдал, как по темнеющей реке неторопливо плывет бакенщик и зажигает на бакенах огоньки. Это было изумительно красиво: в темноте вспыхивал большой жёлтый шар и поднимался над водой, привязанный за тонкую светящуюся нить. Ночью между этих жёлтых шаров поплывут грузовые караваны, везущие в столицу камень из каменоломен Гномьего карьера и дерево из лесов Ражневы. Невидимый с берега бакенщик казался мне почти мифической фигурой, древним речным магом, дарующим людям свет.

Утро понедельника выдалось хмурым и неприветливым. Загулявшее вечером солнце так и не вернулось, и по небу ползли рваные серые тучи, сыпя мелким, едва заметным дождём. Ко всему прочему, я опоздал на работу. И едва завернул за угол нашего трехэтажного здания, как столкнулся с выходящим из конторы Абатычем.

— Горыч, — прорычал он, — где тебя шайтан носит?

— Ну, извини, — смущённо улыбнулся я, — проспал немного.

— Немного… — передразнил меня Абатыч, вытирая вспотевшую лысину. — Наша кукушка уже вторую бутылку с утра допивает, а он немного… Разворачивайся и лови ковёр, со мной поедешь.

После истории с поимкой неуловимого Фаста я уже не считался стажёром, но и полноценным инспектором ещё не был. Каждый инспектор имеет свою специализацию. Свой талант, как любит выражаться наш шеф. Вот только у меня никаких талантов и склонностей не было. Мне было интересно всё, но помаленьку. И ребята решили таскать меня на задания — каждый на своё, хоть какая, а польза. Сегодня, значит, дошла очередь и до Абатыча.

— К покойникам или в тюрьму? — спросил я.

— Раз берём перевозчика, — раздражённо ответил Абатыч, — значит в тюрьму. Покойники фиг тебе транспортные оплачивать будут.

Абатыч был явно не в себе.

Как выяснилось, разозлили его результаты вчерашних козьих бегов. В отличие от меня, наш специалист по последним желаниям — азартнейший болельщик. Да ещё и игрок на тотализаторе. Я к козьим бегам равнодушен: знаю, что за тридцать минут нужно объехать на кривой козе как можно больше человек, которые ещё и бегают по полю. Знаю, что последние четыре года главный приз берёт какой-то Бора, не то гном, не то даже гномарий. Гномарий — это тот, кто сделал операцию по перемене вида. Редкий случай, да и не любят у нас в народе «перебежчиков». Впрочем, Бора всегда отрицал сей факт своей биографии. Ну а вчера он должен был выиграть чемпионат в пятый раз и войти в историю спорта, как непревзойдённый наездник. Но неожиданно проиграл совсем неизвестной наезднице из приграничной деревни.