Игорь Маранин - Специалист по исполнению желаний [СИ]

Всё изменилось с её уходом. Больше некому было принять освобожденный дух и проводить его в края горние. Дух теперь оставался в мёртвом телесном коконе навечно. А мёртвые тела разлагались, как и раньше, и их также закапывали в землю, опасаясь зараз и эпидемий. По прошествии многих лет, если род семьи не пресекался, могила вскрывалась, и из неё доставали очищенный временем от плоти скелет. Но редко кто не сходил с ума, оставшись неподвижным на многие годы в полном одиночестве и темноте. А те, кто не сошёл, сохраняли разум лишь благодаря ненависти. Мёртвые теперь ненавидели живых.

Могилу Императора Ято — того самого, который обыграл Смерть — обнаружили спустя век после его погребения. Он был похоронен не в фамильных склепах династии, а на маленьком сельском кладбище вдали от столицы. Род Рю отказался от родства с ним в наказание за совершенное преступление. Любопытные подростки раскопали погребение, и Ято, не утративший своего могущества и владеющий телепатией, мгновенно подавил их волю, превратив в послушных рабов. С их помощью он основал Орден Черепа, посланцы которого рыскали по всей Империи в поисках выдающихся умов и похищали их. Ято искал хотел научить живых покойников владеть своим мёртвым телом. Благодаря ему на Земле появилась наука. И благодаря ему распалась Империя, когда мёртвые восстали из своих могил и стали воевать с живыми. Эта кровавая битва продолжалась несколько столетий, пока очередной Император не сумел уничтожить Ято окончательно. Лишённая объединяющей воли Армия Мёртвых проиграла решающее сражение и рассеялась по всей Земле, не представляя больше угрозы.

Шли века. Обескровленная династия Рю сошла на нет, и остатками былой Империи завладели более слабые Правители её побочных ветвей. Потом сгинули и они, и последних немощных потомков Рю свергла династия Уль. Покойники стали неотъемлемой частью мира, самой нищей и бесправной. Они могли ходить и общаться телепатически, читать мысли и видеть мир с помощью специальных приборов, разработанных учёными, но помнили и заботились о них только ближайшие потомки. Пока сами были живы. Да ещё муниципальные службы вроде нашего учреждения. Очень скоро покойные становились равнодушны к живому миру. И всё-таки я надеялся убедить их помочь нам выбраться на волю.

Разбуженный шар вспыхнул ярким светом, несколько раз подпрыгнул как футбольный мячик, и, взлетев вверх, улёгся в широкой прозрачной чаше, свисавшей с потолка. Помещение, в котором мы были заперты, преобразилось. Более всего оно напоминало зал древнего дворца: изящные декоративные колонны по углам, потускневшие фрески на стенах, фальшивые окна, задёрнутые пыльными выцветшими шторами и две небольших скульптуры у неработающего фонтанчика, некогда вытекавшего из стены. Одна из стен была отдана под архив: её занимал гигантский дубовый шкаф от пола до потолка с выдвижными ящиками и открытыми полками, упрятанными за стеклянные дверцы. Рядом с ним стояла переносная лесенка, чтобы добираться до самого верха. Увы, архив был выпотрошен: до нас здесь уже побывали свипыри. Половина ящиков оказалась пуста, а в остальные свалены без разбору древние торговые документы, расписки и договоры, любовные письма и всё, что никак не относилось к политике и общественной деятельности влиятельной семьи бывшего Вольного города. Не было главного! Того, зачем мы пришли — Книги рождений и смертей. Там могло оказаться описание случаев, подобных тому, с которым столкнулась Анфиска.

Мы торопливо просматривали бумаги, а время стремительно утекало меж наших пальцев. За дверью продолжалась шумная возня свипырей. Сначала они пытались вышибить дверь, затем вскрыть её при помощи рычага, а теперь высверливали дырки вокруг замка. Металл целовался с металлом — грубо, взасос, с дикой и буйной звериной страстью. Когда сверло в первый раз вылезло с нашей стороны — мы поняли: помощь скорее всего не успеет. Затем появились ещё дыры, заскрежетала пила, выпиливая замок, Казимир и Кармошка отчаянно сражались с её зубастым языком, то и дело появлявшимся из-за двери, а мы добрались до последнего ящика архива. Увы… Тех самых книг, ради которых мы проделали весь этот путь — не было.

— Зараза! — пнув ни в чем неповинный ящик, выругалась Анфиска. — Что?!

— В каком смысле «что?» — не понял я.

— Я тебе уже говорила! Я чувствую, когда в твоём настроении что-то меняется.

Не ответив, я повернулся и окликнул возницу:

— Казимир!