Литта Лински - Наречённая ветра. Книга первая

Задумавшись над словами Инослейва, Эвинол решила, что он прав. Действительно глупо разделять любовь и дружбу, как нечто принципиально разное. Приняв точку зрения ветра, она успокоилась и в то же время ощутила что-то вроде разочарования. Признание в любви пугало ее, но, если не скрывать правду от самой себя, было желанным.

Ветер нежно взял ее лицо в ладони.

– Моя Эвинол. Светлая моя, единственная. Ты была предназначена мне задолго до того, как мы встретились, до того, как ты родилась. Ты – нареченная ветра.

– Формально у меня есть муж, – напомнила Эви. Сейчас она готова была говорить о чем угодно, лишь бы унять бешеный стук сердца.

– Думаешь, мне есть дело до глупых людских условностей? Ты моя и только моя. Человеческие рамки для меня – ничто.

Он склонился к ней и поцеловал. Ступни Эвинол оторвались от земли, и ветер закружил ее над вересковой пустошью, крепко прижимая к себе. Ей казалось, что Инослейв касается поцелуем не только ее губ, но и души. Границы между душой и телом стерлись, потеряли значение и смысл. Ощущение безумного незаслуженного счастья переполнило Эви настолько, что стало страшно. Еще немного, и она растворится в поцелуе ветра, потеряет саму себя.

– Ты боишься, Эви? – шепотом спросил Инослейв, оторвавшись от ее губ.

– Боюсь, – призналась она.

– Но чего?

– Сама не знаю. Просто… Тебе не понять, ведь ты не человек. Ты прав, мы сами выдумываем себе сложности, но…

– Прости меня, – он ласково провел ладонью по ее щеке. – Я все время забываю, насколько мы разные. Забываю, что ты не ветер, а смертная девочка семнадцати лет. И ты лишена большинства недостатков своего племени, но не их предрассудков.

– Это так, – вздохнула она, пряча лицо у него на груди.

– Эви, я сказал, что не признаю человеческих рамок, кроме тех, что установишь ты сама. Стоит тебе приказать, и я не стану больше тебя целовать, и…

– Не буду я ничего приказывать, – по-прежнему не глядя на него, прошептала Эвинол. – Сам решай.

– Я уже давно все решил, – ветер коснулся губами ее волос. – Мы будем вместе навсегда.

– Навсегда, – отозвалась Эвинол, поднимая на него глаза. – Но как это возможно, Инослейв, если ты вечен, а я смертна? Наше «навсегда» продлится несколько десятков лет, а затем я постарею и умру.

– Нет! – с горячностью воскликнул ветер и опустился на землю так резко, что Эви слегка тряхнуло. – Я не допущу этого!

– Но что ты можешь противопоставить законам природы? – грустно спросила она.

– Силу своего желания. Я пока не знаю как, но я точно не дам тебе состариться и умереть. Я что-нибудь обязательно придумаю, не сомневайся. В конце концов, я уже совершил немыслимое, затащив тебя сюда.

Эвинол безумно хотелось ему верить, и она позволила себе это. Скорее всего, ее ждет разочарование, но оно придет не завтра. И вообще, если уж жизнь ее в последнее время переполнена чудесами, то почему бы не надеяться на еще одно? Она знала, что желает бессмертия не для себя и не из страха небытия. Сейчас ее заботило лишь одно: никогда не расставаться с ветром.

Инослейв улегся на вересковый ковер и притянул Эви к себе. Уютно устроив голову у него на плече, она наблюдала, как движутся облака, окрашенные закатными красками. Инослейв перебирал пряди ее волос, мурлыча под нос одну из ее мелодий.

– Так хорошо, – тихо проговорила она. – Вот бы это никогда не кончалось.

– И не кончится. Я останусь с тобой, пока ты этого хочешь.

– Так нельзя, – она вздохнула, не скрывая разочарования. – Ты нужен людям. Если я перестану тебя отпускать, что станет с Илирией?

– Значит, я стану проводить в мире людей ровно столько времени, сколько необходимо для их выживания – и ни минутой больше.

– Ты не сможешь сидеть здесь взаперти. Это против твоей природы. Ты ветер, Инослейв, и ты должен носиться над бескрайними просторами, а не скрашивать мое одиночество. Мне же довольно и того, что ты каждый день будешь возвращаться.

Айлен уже полчаса стоял перед портретом Эвинол и не мог заставить себя уйти. Он пришел в портретную галерею Райнаров, имея в виду довольно прагматичную цель. Гильдия живописцев подала прошение о возможности скопировать портрет королевы Эвинол, получив также право в последующем продавать изображения. Идея не очень вдохновила короля, но когда ему показали те портреты королевы, которые уже получили хождение в народе, он скрепя сердце согласился и даже лично проводил главу гильдии в портретную галерею.