Андрей Федин - Пупсик

Вновь ощутил в воздухе аромат мионского крема, брезгливо поморщился.

– Готово, – сказал я. – Может, налить и тебе чашечку?

Елка не ответила.

Я поднял голову и увидел, что девушка, забыв обо мне, смотрит в сторону входной двери. Удивился выражению ее лица. Девушка напомнила мне сторожевого пса, который заметил на пороге хозяйского дома чужака и оскалил зубы.

– Что там?

Я посмотрел в зал. В проходе между столами стояли три женщины: невысокие, с серьезными лицами. Две из них осматривались, третья, светловолосая, «бодалась» взглядом с Елкой. В руках каждой из женщин – серый бумажный пакет.

Я отметил, что сидящие за столами гости, замечая вновь пришедших, тут же умолкают. Через минуту я слышал голоса только тех женщин, что занимали столы в бывшей бильярдной.

«И что тут назревает? – спросил Ордош. – Нас грабят? Или это наезд?»

Светловолосая, которую я выделил из этой троицы, посчитав за главную, усмехнулась и направилась к Елке. Я заметил, что бумажный пакет выскользнул из ее пальцев и упал на пол. В руке женщины увидел большую (и очень корявую, на мой взгляд) штуковину, которую местные называют «пулеметом».

Я уже интересовался этим оружием. Громоздкий пулемет, как мне сказали, стреляет маленькими свинцовыми шариками. Носить его в городе имеют право лишь аристократы. А эти женщины на аристократов не походили: скорее, на бандитов.

– И чо котятам понадобилось в заведении гадюк? – спросила Елка. – Чо, решили выпить кофе? Свободных мест сейчас нет. А для вас их никогда и не будет.

Елка старалась выглядеть спокойной, но у нее это плохо получалось.

Липа с тарелками в руках появилась в проходе, ведущем на кухню. Я сделал жест, призывая девушку остановиться. Но та замерла, только когда шагнула в зал и увидела пулемет. Липа едва справилась с испугом и не выронила тарелки.

– О, кошки наслышаны о вашем «фирменном» кофе за две герцогини! – сказала светловолосая. – А еще о том, что Гадюка уже совсем синяя и скоро сдохнет.

Голова Елки дернулась, точно от пощечины.

– Закрой свой рот! – сказала Елка. – Или я его тебе сейчас заткну кулаком!

Светловолосая снова усмехнулась.

– Сколько она протянет? Неделю, две? А без нее вы слишком ничтожны для того, чтобы владеть таким вкусным заведением, как «Рябина». Мы наслышаны, сколько бабла оно вам приносит.

– А это не ваше дело! Не суйте в него свои кошачьи морды!

– Уже наше, – сказала светловолосая. – Проваливай отсюда, змейка. С этой минуты здесь новые хозяйки.

Елка сжала кулаки. Тени от нахмуренных бровей превратили ее сощуренные глаза в черные полоски.

– Это вы что ли? – спросила Елка. – Облезлые трусливые кошаки! Вы уже пытались с нами тягаться! И чо? Забыли? Захлебнулись кровью! Ты думаешь, щас будет по-другому? Можем и повторить!

Пришлая замерла посреди зала, не решившись подойти к Елке близко.

Достали из пакетов оружие и ее спутницы. Они контролировали поведение гостей кафе, хмуро поглядывая на испуганные лица женщин.

– Помолчи, змееныш, не нервируй меня, – сказала светловолосая и указала пулеметом на Липу. – А ты, малая, сбегай, разыщи хозяйку. Пора ей познакомиться со своими новыми компаньонками.

– Но… ее нет сейчас, – сказала Липа.

Она не обманывала. Ряба в последние дни уходила вечером домой. И возвращалась в кафе к полуночи.

Липа втянула голову в плечи. Она по-прежнему держала в руках тарелки с жареными ребрышками. Челка ее высвободилась из плена шпильки и легла девушке на лицо, прикрыв глаза.

– Найди, дура! – прорычала светловолосая. – Шевелись, я сказала!

Липа попятилась. Уперлась спиной в стену.

Я посмотрел на столешницу, где совсем недавно расставил наполненные чашки с кофе. В голове промелькнула мысль о том, что если эта троица будет продолжать размахивать оружием, кофе остынет и не попадет на столы тех, кто его заказывал.

– Не тычь в нее пуколкой, кошатина! – сказала Елка. – Проваливай отсюда, пока я не отобрала твою игрушку и не надавала вам всем по ушам!

Она заслонила Липу собой и, сжав челюсти, растопырив ноздри, шагнула к пришлой.

Но подойти к той ближе не успела.

Рука светловолосой качнулась: пулемет вздрогнул. Выстрелил он почти бесшумно. Я едва расслышал хлопок, но лишь потому, что в зале было тихо.

Вскрик Липы и звон разбившейся о пол посуды прозвучал гораздо громче выстрела.

Тарелки выпали из рук официантки, потому что Елка покачнулась и задела их плечом.

Жареные ребрышки разлетелись по сторонам вместе с осколками тарелок.