Юрий Силоч - Рыцарь пентаклей

— Чудесно. Свидетель, который ничего не видел и не слышал, — вновь вмешался Регент. Оборотень наградил его ненавидящим взглядом.

— Когда мы с ребятами остановились, то увидели, что у магазина кто-то стоит и держит Ординари за горло. И потом…. — Нильс посмотрел на варвара, призывая его начать говорить.

— И тогда я побежал на выручку, ваша честь, — включился Йоганн. — Сшиб с ног того, кто держал лорда, завязалась драка. В ней сильно пострадал наш друг Виго…

— Так а что там с убийствами? — вкрадчиво спросил Вильфранд. — Мы говорили о них, а не о ваших драках.

— Потом, после того, как подсудимый сбежал, а мы справились с… с тем существом, мы нашли множество тел рядом. Это были гвардейцы. Им кто-то свернул шеи.

— То есть, вы хотите сказать, что это сделал я?.. — Вильфранд склонил голову.

— Нет, но это сделало твоё существо! — рыкнул варвар.

— Моё существо? — недоумение в голосе звучало почти искренне. — О ком вы?

— О Шраме, естественно! — Йоганн начинал нервничать. Насмешки и провокации Вильфранда били точно в цель.

— Ах, о Шраме… Понятия не имею, как он связан со мной. А даже если и связан, с чего вы взяли, что именно по моему приказу он убил тех людей? Может, вы сами убили их? Учитывая, как вы поступили с другой группой гвардейцев незадолго до этого, я бы не удивился…

— Но ведь это ложь! — не выдержал Орди. — Ты убил их!

— Что поделать, — пожал плечами Вильфранд. — Не то, чтобы я сейчас лгал, — наоборот, я говорю чистейшую правду, но… Вам не кажется, что человек, который живёт честно, должен быть готов, что люди вокруг куда хуже, чем он? Ведь в этом главное преимущество неправды, неправедности и несправедливости: они всегда проще и эффективнее. Опровергнуть правду враньём куда легче, чем наоборот.

— Это был ты! — настаивал Орди. — Я видел и слышал это!

— Ваша честь, напомните, обвинитель может считаться свидетелем?.. — Вильфранд издал негромкий смешок.

— Не может, — упавшим голосом ответил Вариус. Он сверлил Орди яростным взглядом, и юноша понимал, что сейчас творится у судьи в голове. «Я тебе поверил — и ты меня похоронил. Это ты во всём виноват».

— И да, молодой человек, вы никак не могли слышать, как я отдавал приказ, поскольку достаточно долго находились не в карете.

Юноша заскрипел зубами.

— Но почему тогда твоё чудище держало лорда Ординари за глотку, а? — встрял Нильс. — Почему оно набросилось на нас?

— Во-первых, ещё никто не доказал, что чудище — моё. А во-вторых, потрясающая логика. Вы выпрыгиваете из темноты, как бандиты, вы сами первыми нападаете и ждёте, что я не буду на это реагировать?..

— Мы не выпрыгивали, мы защищали лорда Ординари!

— Ваш лорд Ординари пришёл ко мне в карету с отравленным кинжалом, который он получил от рук тех, кто хотел меня убить. А до этого дал согласие на просьбу убить меня.

— Всё было не так! — прошипел молодой человек.

— О, да! — воскликнул Вильфранд. — Давайте, Ординари, солгите. Скажите, что это было не так. Покажите всем уже, наконец, что вы просто лицемер, который хочет меня уничтожить.

— Я не собирался никого убивать! — юноша покачал головой.

— А этого мы уже в точности никогда не узнаем. Вы пришли ко мне в карету с оружием.

— Но я отдал его тебе! И рассказал всё!

— Ваша честь, этого не было! — Регент повернулся к судье. — Мне пришлось защищаться.

Делегаты загудели.

— Так! — из-за стола поднялся нос-крючком. — Довольно, Ординари! Хватит! Вы видите, что происходит? Вы хотите, чтобы он избежал наказания и убил нас всех? Если лично вам нечего терять, то пожалуйста, развлекайтесь. А тем, кто сидит в этом зале, есть, чего лишиться. Поэтому прошу прощения, но…

— Мы ещё не рассмотрели все обвинения, — оскалился Орди. — Поэтому будьте добры, сядьте и дайте мне довести дело до конца.

— Но мне стыдно смотреть, как вы доводите его до конца! Лучше схватите и казните Вильфранда, чем вот так позориться. Я считал вас умным человеком: хитрым, находчивым с прекрасной хваткой. А сейчас, — старик покачал головой, не закончив фразы. — Я думал, что вы лучше подготовитесь к этому… мероприятию.

Судья спрятал лицо в ладонях:

— План, Ординари, — страдальчески произнёс он, когда протёр лицо, вновь ставшее красным. — Я очень надеюсь, что это — часть вашего плана.

— Прекрасно, господа, прекрасно, — Вильфранд пару раз хлопнул в ладоши и принял боевую стойку. — Я готов. Подходите. Знаете, что самое смешное во всём этом фарсе? То, что вы всё равно сломаетесь. Уже сломались. Вам уже не нужны ни законы, ни справедливость. Вы просто хотите разделаться со мной, но не можете, ещё сами не понимая, почему. Давайте я помогу сформулировать. Если вы нарушите закон сами, если вы сами уподобитесь мне, то ничего в городе не изменится к лучшему. Наоборот, всё рухнет во тьму. Нарушать закон тоже надо уметь, дамы и господа, и вы знаете, что уж в этом мне нет равных. Вы знаете, что в городе начнётся грызня, и если уж жить не по закону, то только под моим руководством. Потому что у меня сотни лет практики. Потому что я лучший в этом. И когда вы придёте ко мне — о, а вы придёте ко мне, потому что город начнёт разваливаться на куски, — я спасу вас. Вы знаете, что всё станет как раньше, и нашу игру можно будет продолжить с того момента, как мы закончили. И поэтому нет никакого смысла менять меня на кого-то ещё. Разве не так?..