Ксения Изотова: Рождённая во тьме [СИ]

Я уселась в своём любимом углу и подтянула к себе за корешок ближайшую книгу. «Особенности горных разработок в шахтах севера Таррины. Подробное изложение м. Штрейфхлерфа.» Хмыкнув, я взялась за чтение, однако уже через несколько страниц отбросила книгу в сторону. Раздраженно вскочив, я принялась мерить шагами проход между массивными книжными шкафами. На противоположной стене висело крошечное зеркальце, потрескавшееся от времени. Заглянув в него, я увидела своё лицо — бледное, с тёмными кругами под глазами. Скулы были острыми, словно вырезанными из белого мрамора, а серые глаза смотрели, как всегда, холодно и устало. Я откинула прядь волос с лица. Когда я была маленькой, Лисана часто заплетала мне косы, ласково напевая при этом. Я отрезала их кухонным ножом ещё в десять лет, и с тех пор периодически повторяла процедуру. Все пряди при этом получались разной длины, но меня это никогда не волновало. Правда, последний раз я делала это довольно давно, так что пожалуй пора снова укоротить непокорную шевелюру.

Отойдя от зеркала, я поднялась по небольшой винтовой лесенке, ведущей на территорию архива. Дряхлый служитель похрапывал, притулившись около стола, заваленного бумагами. Я бесшумно прошла мимо, направляясь в старую часть архива, где никто давно уже не бывал. Стеллажи когда-то были расставлены по дате, но с тех пор прошло много десятков лет и всё давным-давно уже перепуталось. Я пробежалась пальцами по корешкам папок. Год 3112, 2981, 3239… А, вот и то, что мне нужно, год 3237 от В.И… Шестнадцать лет назад. Именно тогда беременная Лисана оказалась в Скьялл. Надеясь на чудо, я открыла папку, и, разумеется, она была совершенно пуста. Как и всегда.

Обессиленная, я прислонилась спиной к шкафу, сползая на пол. Главная тайна моей жизни как всегда осталась неразгаданной. В детстве меня мало волновало, почему мать оказалась в тюрьме, а потом… Потом было уже слишком поздно. Старожилы Скьялл из числа узников разводили руками в ответ на мои вопросы, а прислугу и охранников не информировали о преступлениях их подопечных, так что спрашивать было бесполезно. Но я должна была знать, ведь речь шла не о ком-то постороннем, а о моей матери. И почему именно та папка, где должна была быть информация о ней, оказалась пустой? Ведь всё остальное было на месте. Кто мог нарочно скрыть преступление Лисаны? Кто и зачем? Окончательно сдавшись, я закрыла глаза, и благословенная темнота поглотила меня.

Когда я очнулась, голова была тяжёлой, словно чугунной. Уже совсем стемнело, и слабый свет свечей почти не разгонял тьму вокруг. Впрочем, мне это не мешало, я всегда неплохо видела в темноте. Слегка покачнувшись, я поднялась с холодного пола и потянулась всем телом, как кошка. Потом прильнула щекой к каменным стенам и прислушалась.

Замок жил своей жизнью. Рядом, в каморке за архивом, покряхтывал во сне старый служитель. Вот под книжными шкафами пробежала мышь, шурша своими маленькими лапками. За решётчатым окном вздыхало и плакало вечное, неумолчное море. Свистел ветер, создавая во многочисленных щелях в стенах удивительную мелодию. Тут я резко распахнула глаза. Спокойствие привычных ночных звуков было нарушено. Где-то внизу — я поводила головой, чтобы лучше определить источник шума, — что-то сдавленно скрипело, словно… Словно заржавевшие петли или что-то подобное. Я скользнула к окну и выглянула наружу. Немного поморгав, чтобы глаза привыкли к темноте, я свесилась с подоконника и всмотрелась в происходящее вниз.

— Проезжайте, проезжайте же, — прохрипел страж у ворот — пошевеливайтесь, надо закрыть ворота.

— Не нервничай, старик. — Вперёд выехал мужчина на гнедом крупном коне. Даже отсюда, с высоты окон библиотеки я видела, что мужчина очень высок, его мускулистая фигура нависала над тщедушным охранником, как гора довлеет над маленьким камушком. Я поёжилась. От этого человека исходило ощущение угрозы, и это мне совсем не понравилось. Да даже если и забыть о том, что он огромен, как кряжистый дуб, всё равно совершенно непонятно, что он здесь забыл. Я прищурилась, пытаясь внимательнее рассмотреть процессию. Один, два…, восемь человек, не считая их предводителя. И все — крепки мужчины, явно не кухонные работники. Да и лошади под ними не чета нашим тюремным флегматичным лошадкам. Я, конечно, не конюх, но это определённо боевые жеребцы. Итак, девять воинов среди ночи прибывает в Скьялл. Зачем?

Я отошла от окна, задумчиво пнув голой ногой валяющийся камушек. Что-то здесь было не так. Уже много лет в тюрьме не происходило ничего, абсолютно ничего. И уж точно здесь не требовалось присутствие отряда вооруженных до зубов всадников. Быть может, кого-то собирались доставить сюда? Кого-то столь опасного, что для него требовалась охрана? Поразмыслив немного, я решила, что и этот вариант абсолютно несостоятелен — сама суть Скьялл исключала необходимость охраны. Войдя сюда, уже не выйдешь — это аксиома. С другой стороны, какое мне до всего этого дело? Ко мне эти люди точно отношения не имеют. Они не трогают меня — я не трогаю их, разумно, не так ли? Однако, все мои самоувещевания не давали никакого результата. Тихонько рассмеявшись про себя, я вышла из архива и направилась вниз, в главные залы замка.