Серг Усов: Герцог ре,Сфорц [АТ]

— Какой бунт, Клейн? Ты пьян, что ли? — изумился Олег.

Его изумление словами своего министра Двора было понятно. Нет, насчёт войны, там всё было ожидаемо — события вокруг Лара-Сара нарастали, как снежный ком, и что без боевых действий там не обойдётся было ясно практически всем. С его согласия Чек уже начал переброску войск на восток герцогства. Но вот известие про бунт в столице повергло его в шок. Этого просто не могло быть, потому что не могло быть никогда.

— Я не пью днём, господин герцог, — сообщил ему Клейн, — Может мне пригласить полковников? Они всё объяснят.

От рассказа Нечая и Бора, Олег не знал, смеяться ему или плакать.

Конечно, никаким бунтом тут и не пахло. Клейн спутал бунт с беспорядками. А причиной беспорядков послужила конка.

Олег посчитал, что трёх карет, на тридцать два места каждая, вполне хватит. Да так оно и есть на самом деле. Вот только первые дни вызвали слишком большой ажиотаж, а к правилам поведения в очередях тут народ не подготовлен совсем, по причине отсутствия таковых.

Рельсы были проложены по обе стороны центрального проспекта, между ним и аллеями, а возле западных и восточных ворот были сделаны рельсовые круги для разворота — кареты ездили по кругу. Там и были сделаны конечные остановки.

Весь вчерашний день на конке катались благородные со своими семьями, любуясь давно знакомыми видами города и наслаждаясь мягкостью и плавностью поездки.

А вот сегодня, с самого рассвета, как только запустили движение, начались скандалы. Мало того, что на остановках, устроенных на проспекте, в кареты невозможно было попасть — заплатившие тугрик пассажиры не собирались вылезать из кареты не проехав весь путь, так и на конечных остановках, проехавшиеся из одного конца города в другой, изъявляли желание заплатить ещё один тугрик и ехать назад.

Проспавшие и опоздавшие к открытию движения продолжали накапливаться и, в итоге, это привело к массовой драке возле восточных ворот.

— Свыше двух сотен арестованных, — докладывал Бор, — Всех определили в тюрьму — ещё не разбирались, кто виноват, а кому ни за что досталось. Среди арестованных — уважаемый Бимелатус, а его брата Бомариуса доставили в госпиталь со сломанным носом и сломанной рукой. Много других почтенных и уважаемых ваших подданных, или у меня под замком, или у Роша на госпитальной койке.

— Зачинщиков и злонамеренных действий не выявлено, — вставил свои пять тугриков Нечай.

Олег на эти известия, только и мог, что развести руками.

— Ладно, — хмыкнул он, — Разбирайтесь. Только обойдитесь без нашего уважаемого палача Нурия и его людей. Бима выпустить, с ним я сам потом разберусь. А Бома тащите сюда во дворец. Вылечу дурака.

Бим-бомы были для Олега не просто первыми его торговыми партнёрами. Они и до того, как перебраться жить из Руанска во Псков и перевезти сюда своего отца, оказали ему немало услуг. Герцог считал себя, в какой-то мере, перед ними в долгу, и оставить их без помощи не захотел.

— Отдайте распоряжения своим людям и оставайтесь, — приказал он, — Сейчас приедут Палены и графиня с Агрием. В узком составе обсудим кое-что посерьёзней вашей драки.

— Лара-Сар? — догадался Нечай.

— Угу, — подтвердил Олег.

По вассальному договору между королём и герцогом Олегом ре, Сфорцем, последний обязан был в любое время по требованию короны, сроком на восемь декад, предоставить в распоряжение своего сюзерена тысячу воинов, обеспечив их полностью на весь этот срок продовольствием и фуражом.

Причём, это вовсе не означало, что, по истечение данного срока, воины герцога могли уйти с боевых действий. Нет, пока война не закончится, они обязаны будут продолжить службу королю, вот только король должен уже будет их службу герцогу оплачивать по расценкам наёмников и обеспечивать людей герцога за свой счёт.

Договор предусматривал, также, и предоставление герцогом своему королю других войск за отдельную плату. Да и любую другую помощь, о которой они смогут договориться.

— Гортензия, — обратился герцог к своему министру иностранных дел, — Я тебя попрошу, в дипломатичных выражениях, как ты это умеешь, донести нашему дорогому королю одну мысль. Уля — имперская, подчеркни, имперская графиня, от титула винорской баронеты она отказалась, титул герцогессы она не принимала, поэтому призывы к её верноподданническим чувствам может использовать только божественная Агния, а не он. И, вообще, воевать ей некогда — у неё ёлка на носу, в смысле, рельсовая дорога к нашим нефтяным богатствам — что это такое я вам потом расскажу. У неё куча дел в своём полученном ею имперском, ещё раз подчеркни, имперском графстве. Так что, пусть Лекс катится колбаской по Малой Спасской. Это улица у нас такая во Пскове скоро будет — от западной набережной к районам постоялых дворов.