Анастасия Петрова - На пороге Будущего [СИ]

— Да, да!

Он принялся торопливо перебирать листки. Евгения отобрала блокнот:

— Хорошо, я все сделаю.

О происшествии с Ланселотом она к тому времени забыла. Глар напомнил было, рассказав, что не смог узнать, кого из людей не оказалось на пути от озер в город, но она успокоила его и услала куда-то. Она и так знала женщин, которые ее ненавидели. Будь время и желание, постаралась бы выяснить, не они ли велели перерезать подпругу. Но ни того, ни другого сейчас не имелось. Нельзя заниматься глупостями, когда на носу важнейшее событие!

Среди приехавших гостей были старые знакомые — иантийские врачи и биологи. Устроившись в гостинице и узнав, что их обожаемая олуди заведует подготовкой мероприятия, они сразу же пришли в институт, где она бегала между залом и кабинетами, следя, чтобы везде хватало мебели и письменных принадлежностей. Тирнен постарался: все было подготовлено на самом высоком уровне — и жилье, и питание, и темы секций, методические материалы, доклады…

Следующие дни Евгения не видела Алекоса: он заперся в лаборатории и сутками работал там вместе с несколькими прибывшими учеными. Его трактат об электричестве был напечатан. Участники конгресса, даже те, кто никак не был связан с физикой, с интересом его читали. Правительственная типография напечатала еще десяток научных работ, авторы которых должны были выступить на конгрессе. Евгения очень хотела с ними ознакомиться, но свободное время появилось у нее только в последние дни конгресса, да и то она проводила его со своими старыми друзьями. Хорошо еще, что удалось поприсутствовать на нескольких диспутах и экспериментах, которые каждый день проходили в здании института.

Она пришла и на заключительное заседание, после начала его, когда никого не осталось в коридорах, быстро прошла на верхний балкон, с которого было видно весь зал. Обычно в нем выступали с лекциями матакрусские профессора медицины. Но никогда еще ни один лектор не собирал здесь столько слушателей. Все пятьсот кресел были заняты, в проходах стояли стулья. С высоты Евгения видела множество голов: черных и русых, завитых и лысых, надушенных и растрепанных. Здесь были математики, физики, химики, астрономы, биологи из Матакруса, Мата-Хоруса, Ианты и Шедиза. Они общались на крусском языке, ко многим были приставлены переводчики. Все помещения института оказались завалены бумагами, стендами, макетами; Тирнен сбился с ног, в течение этих двух недель несколько раз доставая новые партии перьев, карандашей, готовален и прочих настольных принадлежностей. Целые поезда карет и колясок возили гостей в царскую лабораторию, на заводы и в учебные заведения Рос-Теоры. Гостиница простояла наполовину пустая, потому что многие участники конгресса сутками оставались в здании института, проводя опыты и дискутируя. Среди них постоянно находились преподаватели и студенты — хозяева здания, которые решительно отказались подчиниться приказу Тирнена покинуть его на эти две недели и даже послали прошение царю, умоляя разрешить им присутствовать на заседаниях. Это был успех — глядя со своего балкона на гудящий зал, Евгения вполне это осознала. Когда на трибуну взошел Алекос, его встретил гром аплодисментов.

— Друзья мои, — сказал он. — Наша встреча здесь лучше всех слов доказала: время войн закончилось. Объединение стран дало нам возможность трудиться вместе и вместе вести науку к новым вершинам. Я шел к этой цели много лет, и многие из вас могли своими глазами убедиться, что моей главной задачей было и остается постижение тайн природы, овладение ее силами, о которых мы пока так мало знаем. Мы стоим лишь в начале этого пути, и от нас зависит, насколько труден и долог он будет. Я готов всемерно содействовать вашим научным изысканиям, чего бы они ни касались. Пообщавшись с вами, я убедился, что многие ведут важные исследования. Кто-то из вас получил предложение остаться в Рос-Теоре и присоединиться к моей работе. Кто-то получит от меня финансовую поддержку своих трудов. И думаю, что сами вы выиграли от этого общения даже больше, чем я. Вы увидели, что не одиноки и что вас есть кому поддержать. Вы нашли новых коллег. Я благодарен каждому из вас за этот важный для меня визит. Ну что ж, а теперь, — он обвел взглядом притихший зал, — давайте перейдем к итогам нашей двухнедельной работы. Приглашаю первого оратора, господина Лепсита Себариада, директора медицинского института — Дома Абима из Киары.

Евгения с любовью смотрела на маленького, старенького Лепсита, самозабвенно размахивающего руками с трибуны, из-за которой едва виднелась его лысая голова. Он был счастлив. Только позавчера он в ее гостиной точно так же махал высохшими руками, рассказывая о непотребствах нового управителя Ианты, по сравнению с которым Кафур Рам казался образцом чести и достоинства. В это время к Евгении зашел царь. Лепсит никогда не был силен в дипломатии и в ответ на расспросы Алекоса рассказал всю правду, как он ее понимал: о ныне закрытых больницах, которые ему и его коллегам удавалось содержать даже во время войны, о тысячах людей, лишившихся крова и изгнанных со своих земель, умирающих в лесах и на городских улицах, о погибающих от голода ученых, медиках, архитекторах, художниках, которые оказались не нужны новой власти. Алекос его выслушал и распрощался, ничего не сказав; а сегодня утром прислал ему чек на большую сумму для хозяйственных нужд института и медицинских учреждений Киары.