Евгений Шепельский - Схватка

Дверь распахнулась, в лицо тут же плеснуло застоявшейся аммиачной вонью.

Нам отворило существо, лишь отдаленно похожее на человека. Лицо его и шея, торчащая из лохмотьев короткого плаща, и безволосая голова, были сморщены и покрыты белым плесневым налетом и серыми струпьями некой заразы; издалека казалось, что на щеках, лбу и шее создания проросли древесные грибы-паразиты типа чаги. Глаза под складчатыми веками блестели лихорадочно. Зараза не коснулась тощих рук и ног, но кожа на них была иссушенной, морщинистой.

— Хозяин?

Создание опомнилось и попыталось затворить дверь, но Бришер с проклятием извлек палаш и острием загнал уродца внутрь.

Я пихнул Маорая в спину, вошел, за мной следовали Брауби и Шутейник, а также Атли и Мескатор.

— Хозяин, хозяин! — лепетало существо, сбившись на полу в комок. Запавшие глаза не отрывались от Маорая.

Но предатель не смотрел на Баалто. Ситуативный партнер отыграл свое и больше не нужен. Его можно слить и тем самым спасти свою жизнь. Собственно, такова сущность любой большой политики, где нет друзей, а лишь временные партнеры.

Низкий, но просторный склеп с бугристым полом — ноги за сотни лет протерли выемки в камнях! — загромождали до самого потолка плетеные из проволоки клетки. Десятки клеток, а может¸ и сотня… И в них — кожаны. Летучие мыши Аталарды. Живые, но вялые, ибо постоянный свет десятка масляных ламп, свисавших на цепях с закопченного потолка, слепил, вгонял в сон. Между клетками полки с какими-то склянками — массой склянок и бумажными свитками, по которым, кажется, ползают тараканы.

А дальше, у стены с черными пятнами вытяжек-вентиляций, несколько столов из розового мрамора. На двух — пяток разделанных кожанов, распятых на железных досках; их вскрыли умело, точным хирургическим разрезом. Там же колбы с кровью, маленькие стальные ящики с вынутыми органами. На других столах — перегонные кубы с хитрыми стеклянными змеевиками. Под одним кипит пламя, в кубе булькает, сочится по каплям в прозрачную колбу черная, будто дегтярная, жидкость.

Эссенция.

Дышать здесь можно было лишь через платок, Атли закашлялась и выскочила наружу, Мескатор, прижав к горбатому носу бороду, последовал за ней, и даже Шутейник выскочил. Я подумал, что готовый яд совершенно не летуч, иначе и Баалто этот и Маорай, без сомнения, бывавший здесь не раз, давно были бы покойниками. Однако, лабораторию эту необходимо начисто уничтожить. И — нет, никто не должен узнать формулу, даже если с ее помощью затем можно изготовить антидот. Местное биологическое оружие должно быть уничтожено — раз и навсегда. А носитель формулы — убит.

— Хозяин! — забито стонало существо. — Хозяин!

Трастилл Маорай сказал одышливо:

— Это архканцлер Торнхелл… Теперь он здесь… властелин!

Хозяин подвала смерти? Неужели ты думаешь, что я буду использовать твой подвал смерти по прямому назначению? Я не святой, нет, но кем надо быть, чтобы вот так вот сеять смерть ради своих политических интересов?

— Где яды? Есть готовые яды?

Маорай кивнул, подошел к крайнему столику, указал на ряд флаконов темного стекла, заткнутых простыми деревянными пробками.

— Эти готовы… Хотели сомкнуть кольцо вокруг Норатора…

Я отдал Маораю указ о помиловании.

— Ступай отсюда. И можешь передать своим людям — я всемерно поддерживаю Умеренных в их стремлении сделать Мармедиона новым императором.

Бычьи глаза Маорая блеснули:

— Но…

— Не знаю, что плели тебе советники, Маорай, и с чьего голоса они пели… Но все, что говорили про меня с подачи Таренкса Аджи или Великих — ложь. Вы, Умеренные, зря меня опасались. И зря пытались убить. И зря развели черный мор и погубили сотни невинных душ. Ступай. Скажи своим людям — пусть не беспокоятся, вскоре я сниму посты Алых. А тебя они пропустят… Им дан такой приказ.

Он вышел — абсолютно дезориентированный, убитый, сокрушенный. Я почувствовал себя ловким махинатором. Ложь, которую я ему наплел, работала в древнеримском стиле divide et impera, то есть разделяй и властвуй. Таким образом, Умеренные становились временными моими союзниками. Я снова выиграл. Я наконец-то начал выигрывать!

Бришер кашлянул и сказал, все так же держа палаш у головы существа:

— Запах тут как в пещерах… у нас в Шантраме. Там тоже мыши. Но их, все же, поменьше, да и маленькие они, а здесь какие-то просто ужасно крылатые собаки. Да, собаки!

Фальк Брауби остановился посреди склепа, оглядывался. Смотрел на распятых мышей. С губ срывались глухие ругательства. Я подошел к нему.