Пвел Фром - Семь ступеней в полной темноте

ведая страха, но с огромным волнением, я снова навестила его. Он предложил мне

поужинать... мы поговорили. А потом все как-то закрутилось. Знаешь... ведь мы были

счастливы. Сейчас это слово режет слух, но тогда это было реальностью.

Конечно, я держала все в тайне. Пока изменения в моем теле не стали слишком заметны.

Ангус, узнав обо всем, пришел в бешенство. Он запретил возвращаться. Ослушаться я не

смогла... Однако, ребенка решили оставить. Ведь беременность протекала нормально. Был

шанс родить здорового младенца.

Уна неровно вздохнула и глотнула вина из горла.

- Когда ребенок родился, он и был нормальным. Месяц я кормила его грудью, и тихо

радовалась своему счастью. Но и в этот раз оно оказалось не долгим. Не дожив до двух

месяцев, ребенок начал задыхаться. Сначала, лишь изредка. Но, потом, это стало

повторяться чаще и сильнее. Мне стало страшно. В одну из таких ночей разразилась гроза, пошел сильный дождь. Ребенок, надрываясь от кашля и плача, умирал. Старейшины

могли лишь продлить его мучения. В ушах до сих пор стоит этот хрип....

Я выбежала из комнаты, чтобы хотя бы немного побыть в тишине, собраться, сжать волю

в кулак. И тут появился Ангус. Он забрал ребенка с собой не терпя возражений.

Противиться своему королю я не посмела.

А утром, он вернулся один. Король сказал мне, что ребенок умер. И он отдал его тело

отцу, чтобы тот мог оплакать его.

- Жестоко, но справедливо. И ты сразу поверила ему? - осторожно спросил Арон.

- Знаешь, иногда люди говорят, что в душе что-то умерло. Так вот, в моей душе что-то

умерло. Нет, я не пошла бросаться со скалы. Я оказалась сильней. Боль переродилась в

безразличие. Внешне этого не было заметно, но внутри все стало черным. Я снова нашла

Сольвейг, и наши с ней вакханалии продолжились с новыми силами. Теперь, мы обе

возвращались довольными, разгоряченными, перемазанными в крови и грязи. Король не

был в восторге от этого, но мы улетали подальше. Иногда по нескольку дней проводили в

пути.

А потом... случилось то, что случилось. Сначала Сольвейг оставила без крыльев Хаука.

Без всякой жалости и причин. А ведь он был рядом с ней с раннего детства. Еще немного

и его приняли бы в совет старейшин. Ведь он так мудр и стар... Узнав, как дочь обошлась

со своим мудрым учителем, король озверел. Дочь и отец скрестили клинки.

Ее хладнокровие против бешенства отца... исход заранее был очевидным. От смерти

короля спасло лишь чудо, и вмешательство королевы. Она закрыла Ангуса телом и

крыльями. Позже уже остыв, Ангус изгнал дочь, и обязал всех докладывать о ее

появлении. Несколько недель он болел. Раны гноились и плохо затягивались. Свой клинок

Сольвейг редко мыла. Король ходил мрачным. Избегал жены и дочерей. Но, потом, все

как-то успокоилось. Несколько лет мы жили просто замечательно. Обрывки слухов о

кровожадной валькирии, конечно, доходили до белых гор. Но тут она не появлялась. С

людьми мы стали жить в относительном мире. Вроде бы все утряслось....

Но вот, в один прекрасный момент, Хаук принес недобрую весть. Король побелел от

злости и гнева. Но старик упросил его не вмешиваться, пока Сольвейг не покинет стен

твоего дома. Чтобы сдержать обещание, которое дал. С того дня мы не спускали глаз с

тебя и твоего дома. И, наконец, Сольвейг совершила ошибку. Ну, а что было дальше, мы с

тобой наблюдали уже стоя по разные стороны. Стыдно признавать, но я в восторге от

того, как ты бился. От смертного такого мы ну никак не ожидали.

После боя наш король начал нести какой-то бред... Однако, после чудесного исцеления, бред его не отпустил.

- И вы сразу решили меня навестить?

- Да, он настоял. Хотел грехи искупить.

- Не получилось?

- Нет. Во мне еще бурлила злоба. Единственное, чего я хотела, увидев тебя - нагрубить. Я

сделала то, что просил король, чтобы он успокоился.

- Моя кровь не похожа на кровь отца?

- Нет, лишь отдаленно. Я давно оплакала свое дитя. Все прошло, я смирилась. Этого точно

не должно было быть.

- Но ты здесь… что же изменилось?

- Я перестала спокойно жить. Беспокойство поселилось в душе. Чувство гнетущее, мучительное, которое сложно подавить. Что-то важное не сходилось. Ты был слишком

похож на Олафа. Вкус крови сильно отличался, но, все же, был знакомым. После

бессонной ночи я решила сходить к старейшинам. Покаяться и все им изложить.... Меня

выслушали. Прониклись вопросом, и указали на одну, очевидную вещь: хотя мужские