Келли Барнхилл - Девочка, испившая Луну (ЛП)

Энтен чувствовал, как внезапно вспотели его ладони.

- Ты должен сказать своему дяде, - слишком медленно, словно укладывая слово к слову, будто бы тяжёлые круглые камни, - что он был неправ. Она здесь. И она ужасна.

Она здесь – вот что говорила карта.

Она здесь.

Она здесь.

Она здесь.

Но что это означало?

- Кто здесь? – пытаясь победить себя, спросил Энтен. Зачем он говорил с нею? Ведь столько раз напомнил себе о том, что она сошла с ума? Такое не может быть правдой… Бумажные птицы шелестели над её головой. Ветер, казалось Энтену.

- Он забрал ребёнка? Моего ребёнка? – она грустно рассмеялась. – Она не умерла. Твой дядя полагает, что она мертва. Твой дядя ошибается.

- Почему он должен думать, что она мертва? Ведь никто не знает, что на самом деле делает с детьми ведьма, - он вновь задрожал. За спиной послышался шорох – словно что-то взмахнуло крылом. Он обернулся – но ничто не двигалось. И вновь, теперь уже справа. Опять обернулся – и ничего, ничего не было.

- Это всё, что я знаю, - выдохнула мать, поднимаясь на ноги, и от неё вихрем разлетелись бесконечные бумажные птицы.

Ветер, просто ветер – повторял про себя Энтен.

- Я знаю, где она сейчас.

Это выдумка.

- Я знаю, что на самом деле вы делали многие годы.

Что-то ползло по его шее. Боже. Это колибри. Боги! Больно!

Бумажный ворон пересёк комнату, крылом разрезав щеку Энтена, и кровь выступила маленькими алыми капельками.

Он был слишком поражён, чтобы закричать.

- Но это не имеет значения. Потому что расплата уже близко. Она приближается. Приближается. Сурмы играют… Время расплаты пришло…

Она закрыла глаза и покачнулась. Безумная – нет никаких сомнений! Это безумие повисло на ней, будто бы то облако, и Энтен знал, что должен был уйти, чтобы не заразиться и самому. Он постучал в дверь, но не услышал звука.

- Выпустите меня! – крикнул он сёстрам, но его голос будто бы умирал – не позволял словам сорваться с губ окончательно. Сумел ли он уже заразиться её кошмарным безумием? Может ли такое случиться? А бумажные птицы всё перемешивались между собой, всё сгибались и кружились вокруг него, и сгибались, и сгибались… Они поднимались огромными волнами над ним. – Пожалуйста! – завопил он, когда бумажная ласточка атаковала его глаза, а бумажные лебеди принялись кусать ноги. Он отпихивал их, но они всё ещё рвались к нему.

- Ты, кажется, хороший мальчик, - прошептала мать. – Выбери другую профессию. Вот тебе мой совет, - и она забралась обратно в кровать.

Энтен вновь постучал в дверь – и опять на его стук никто не ответил.

Птицы пронзительно кричали. Бумажные книги были будто ножи. Они окружили его – сформировали достаточную площадь для атаки, и Энтен только закрыл лицо руками.

И тогда они все рванулись на него.

Глава 14. В которой появляются последствия

Когда Луна проснулась, она ощутила себя иначе. Она не знала, почему так. Она долго лежала в постели, прислушивалась к пению птиц и не понимала, что они говорили. Она покачала головой. А зачем ей их понимать? Ведь это просто птицы! Она прижала руки к лицу – и вновь прислушалась к ним.

- Никто не может разговаривать с птицами, - промолвила она вслух. И это было правдой. Так почему же она думала, что всё не так? Когда на подоконник сел яркий зяблик и принялся напевать свою сладкую песенку, Луне показалось, что сердце её вот-вот разорвётся. Действительно, оно доселе немного болело. Она поднесла руки к глазам и осознала, что плачет, хотя понятия не имела, почему.

- Что за глупости! – промолвила она вслух, чувствуя, что голос всё ещё дрожит. – Глупая Луна! – она и вправду глупая девочка, все об этом говорили.

Она огляделась. Фириан свернулся у её кровати. Это было привычно. Он любил спать рядом с нею, хотя бабушка частенько запрещала это делать, но Луна понятия не имела, почему.

По крайней мере, подумалось ей, она считала, что не знала, почему. Но глубоко внутри она ощущала, что когда-то поймёт. Может, она что-то сделала? Но вспомнить бы только, что…

Её бабушка спала на своей кровати по ту сторону комнаты, и её болотное чудище храпело у её ног.

Что за странность, подумала Луна. Она не помнила, чтобы Глерк когда-нибудь спал на полу или вообще в здании. Или не погружался в болото… Луна покачала головой. Она коснулась своих плеч, ушей – сначала с одной стороны, потом с другой. Мир, казалось, упал на её плечи, будто бы пальто, из которого она внезапно выросла. Кроме того, в её голове, глубоко-глубоко, билась о виски бесконечная головная боль. Она несколько раз ударила себя в лоб запястьем, но это ни капельки не помогло.