Антон Архангельский - Деформация

По пыльной улице разносился топот ботинок, выстрелы и чьи-то обрывистые приказы. «Опять пираты, да сколько можно? У меня другие планы на вечер!» — мысль оборвалась, когда Ник развернулся, беря размах тяжёлой, уже испачканной кровью косой*. Сегодня банда напала на Риверкост не дожидаясь заката, зная, что это самое спокойное время — кто спит, кто собирается в рейд.

— Ник! Да брось ты свою косу, ещё от неё уворачиваться! — высокий светловолосый мужчина, стоявший к Нику вполоборота, пригибался, уклоняясь от размашистых движений. Ему было сложно целиться, но стоять приходилось близко — прикрыть иначе не получалось.

— Нет! — Ник расхохотался. — Патронов жалко, капсул нет! И это весело, Эван! — он вонзил лезвие одному из нападавших в грудь.

— Весельчак, блядь! — Эван оглядывался по сторонам, выискивая глазами тех пиратов, у которых ещё остались капсулы. — Их немного, остальных окружили на въезде в город!

— Прекрасно! — Ник устремился вперёд, поняв, что количество людей вокруг значительно уменьшилось.

Оглянувшись на Эвана, снова посмотрел вперёд и заметил в паре десятков метров от него целящегося мужчину. Ник остановился, пытаясь разглядеть оружие на предмет трубок и воздушного баллона. «Кажется, огнестрел…», — он ухмыльнулся и, не найдя поблизости укрытие, решил, что жить осталось недолго. Позади пирата, выскочив из-за угла дома, возникла Хизер — напарница и, недолго думая, выстрелила в плечо. Тот рухнул без сознания, а она, приблизившись, коротко кивнула и направилась в противоположную сторону.

Ник почти добежал до окраины, когда понял, что нападение остановлено, а отстрелявшиеся трейсеры уже волокут оставшихся в живых, связанных пиратов, к пустырю, чтобы казнить — с ними разговор короткий.

— Всё пропустил, — он вздохнул, стряхивая с косы густеющую кровь, и отправился обратно к зданию Палладиума. Смотреть на казни не интересно.

Ник уселся на крыше многоэтажки, меланхолично уставившись в закат и вытирая потёки крови с лезвия кусоком тряпки, обычно заткнутой за пояс. Обочина старого мира — побережье Северного моря, в лучах закатного солнца готовилось погрузиться в сумерки.

С крыши хорошо просматривается город. За многоэтажными домами, двориками и когда-то цветущими парками — площади и дороги, сквозь трещины которых пробивается к солнцу дикая трава, вспарывает оставшийся асфальт, стремится жить. За жилыми кварталами и облезлыми постройками, что десятки лет назад были торговыми центрами и парками развлечений, тянется лес — местами высушенный кислотными дождями, местами зеленеющий и приспособившийся, осваивающий новые территории год за годом.

Он устало прикрывает глаза, закуривая. В голове возникает яркий образ: ласковое летнее солнце заставляет жмуриться темноволосую девчонку в соломенной шляпке. Девочка идет по берегу, осторожно ступает босыми ногами по песку и иногда заходит в воду по колено, приподнимая подол голубого платьица.

На самом деле Ник никогда не смог бы представить всего этого — он не видел ни по-настоящему беззаботных детей, ни соломенных шляпок, не знал он и ту девочку. Ему просто кто-то рассказал однажды об этом. Но кто? Он не помнит. Он родился уже в таком мире.

Девочка оборачивается, придерживая полы шляпки, и звонко смеётся, а потом исчезает. Теперь на побережье вот уже десятки лет покоятся лишь покорёженные корабли и лодки, похожие на скелеты.

В небо поднимается бледная луна и Риверкост просыпается.___________________________________________________________

* Имеется в виду боевая (модифицированная) коса, а не сельскохозяйственный инструмент. Лезвие имеет небольшой изгиб, и располагается относительно рукояти под небольшим углом, а не под углом 90 градусов. Отличается от глефы.

Последние лучи солнца скрылись за горизонтом, и Ник почувствовал меж лопаток противно сверлящий взгляд, почти физически ощутимый — появилось желание почесать спину. К горлу поднялся ком, а мозг услужливо выдал пару вариантов дальнейшего развития событий. Отточенные за годы рейдов навыки защиты и нападения играли на руку, позволяя действовать почти мгновенно. Захлебнуться кровью, потому что не успел среагировать — непозволительная роскошь, особенно для трейсера*.

Не поворачивая головы, он взялся за отложенную в сторону косу. Резкое нажатие на разъём рукояти, щелчок механизма, и почти прямое лезвие лязгнуло, покидая паз. Оружие со свистом резануло воздух и Ник остановил чернёное остриё в паре сантиметров от бледной шеи Хизер. Секундное молчание. В глазах, смотревших снизу, читалось искреннее недоумение. Коса со звоном полетела на поверхность крыши, жалуясь на небрежное отношение.