Кира Измайлова - История Гермионы [СИ, Истории 1-7]

— Привет, — говорю я себе и киваю в ответ. — Что-то страшное грядет?

— Да, — отвечаю я и смотрю на часы, обычные механические часы, потому что электронные в Хогвартсе не работают. — У нас полчаса, иначе меня хватятся. Записать не успела, так что запоминай.

Я киваю и все равно беру в руки карандаш — по ключевым словам потом легче вспомнить… хотя я и так на память не жалуюсь, она у меня тренированная. За столько-то лет я выучилась сходу запоминать, что угодно, а рассортировать можно позже.

— Понедельник, ровно в четыре вечера, — говорю я, — обязательно подойди к портрету Полной дамы, иначе потом придется бегать по всему замку. Дальше…

Полчаса истекают очень быстро, и я исчезаю.

А я смотрю на быстрые карандашные пометки, дописываю то, что непременно нужно сделать, и думаю, во что всё это может вылиться.

Впрочем, нет, не думаю. Если бы своими действиями я могла спровоцировать мировой катаклизм, он давно бы уже случился. А может, уже случился, только я этого не заметила, да и не могла заметить.

Все началось на третьем курсе, когда…

Нет, не так. Началось все намного раньше, в тот день, когда мы узнали о том, что я — волшебница.

Со мной время от времени происходили странные вещи, но я так к этому привыкла, что не обращала внимания. Родители кое-что подмечали, но если это случалось не при них, я не говорила — зачем им лишний раз волноваться? В кино такое часто показывают, но мама страшно не любила «всякие выдумки», и папа покупал мне книжки тайком, а потом мы вместе читали их: сперва сказки, а потом и научную фантастику. Это мне нравилось намного больше историй про всяких домовиков и драконов, и мама относилась к таким вещам спокойнее, потому что три страницы описания какого-нибудь космического двигателя — это все-таки наука (пускай даже сейчас такие вещи невозможны!), а не глупые фантазии.

Я тоже считала, что маленьким девочкам еще простительно мечтать о принцах и прекрасных домовиках, но я-то уже большая! Намного интереснее читать про космос, про новые исследования — вот хоть в медицине! Каждый год придумывают что-то новое, и я никак не могла определиться, чему хочу учиться больше — физике, химии, биологии?

Но однажды утром сова принесла письмо. Меня приглашали в школу чародейства и волшебства, вот как!

Сперва мы, конечно, решили, будто это розыгрыш, но уж больно сложный: сова была дрессированная, вдобавок каким-то образом нашла наш дом, да еще и письмо принесла! Там была приписка — ответить с совой, ну папа ради интереса и прицепил ей на лапу записку, мол, спасибо, но у нас другие планы на образование дочери. Сова не возражала, приняла послание, ухнула и улетела. Да, средь бела дня, что удивительно!

А на следующий день на пороге появилась строгая сухопарая дама в очках и в длинном одеянии, представилась профессором МакГонаггал из той самой школы и долго отвечала на вопросы родителей. Мама отказывалась верить в такие бредни, но когда профессор превратилась в кошку у нее на глазах…

— В любом случае, — сказала МакГонаггал, — девочке необходимо научиться управлять своим даром. Детские выбросы магии — это нормально, но если в дальнейшем сила начнет возрастать, это может быть опасно и для самой ее обладательницы, и для окружающих.

— А почему бы не начинать учить детей пораньше? — тут же спросил папа.

— Считается, что до одиннадцати лет волшебный дар еще не достаточно стабилен.

— А сейчас, когда у них половое созревание идет полным ходом и гормоны начинают играть, дар особенно стабилен, да-да, — мрачно сказала мама, и строгая профессорша, клянусь, покраснела.

— Но вы правы, необученный волшебник, наверно, хуже обезьяны с гранатой, — добавил папа и потрепал меня по голове. — Особенно если начнет что-то сам придумывать и исследовать. Шарахнет — мало никому не покажется.

— Именно так, — серьезно сказала МакГонаггал. — Поэтому, с вашего разрешения, я должна проводить девочку за покупками к школе.

— Только с нами вместе, — быстро ответила мама. Когда она вот так хмурилась, лучше было ей не возражать. — Я не отпущу дочь неведомо куда с незнакомой женщиной.

Но все-таки отпустила… Мне показалось, будто профессор что-то сделала, и родители вдруг стали покладистыми, поспорили еще немного для порядка, а потом все-таки согласились. Папа дал денег — профессор сказала, их можно обменять на волшебные, а если не хватит, школа добавит, — и мы отправились в путь.