Кира Измайлова - Отцы и дети [СИ]

— Что сделаем? — не понял Риддл-старший.

— Переместимся, куда надо, — пояснил тот. — Я же волшебник. Совершеннолетний. И разрешение на аппарацию я получил, хотя пришлось воспользоваться… хм… нетрадиционными методами убеждения.

— Гм… удобно, конечно, только не забывай, что мне отмечаться нужно, — невольно улыбнулся отец. — Я на службе, как-никак.

— Точно… — хлопнул себя по лбу Том. — Ну и все равно, нечего время тянуть! Что собирать-то, скажешь? Свои зелья я уже упаковал.

Риддл-старший вспомнил батареи бутылей и флаконов, горы неведомых странных ингредиентов и подумал, что чемоданы с расширением пространства — исключительно полезное изобретение!

В военно-полевом госпитале Тома Риддла называли исключительно «наш волшебник». Юный санитар, еще совсем мальчишка, как-то ухитрялся оказываться там, где это было больше всего необходимо, вскоре уже ассистировал при операциях и, поговаривали, способен лечить или хотя бы снимать боль наложением рук. Так или иначе, когда он появлялся — в палате ли, в палатке, — каждый норовил зазвать его к себе и перекинуться хоть парой слов. И непременно получить лекарство или хоть кружку воды из его рук.

Врачи считали это просто приметой и самовнушением, но факт оставался фактом: пациенты Волшебника Тома в большинстве своем очень скоро шли на поправку, даже самые тяжелые. И кошмары, от которых многие просыпались по ночам с криками, им больше не снились: хватало обычно пары разговоров с Томом, чтобы избавиться от них раз и навсегда.

Даже вечно ломавшийся санитарный грузовик перестал барахлить, стоило Тому поболтать с механиками и как-то заночевать в кузове.

— Там всего-то одна железяка износилась, — посмеиваясь, говорил он отцу, явившись повидаться, — а взять ее неоткуда, таких не делают уже, поищи этот антиквариат… Я и трансфигурировал, дел на полминуты, только подновлять надо время от времени. Сам-то как?

— Не видишь, что ли, еще одну медаль навесили, — отвечал тот. — Сознавайся, ты мне чего-то подлил?

— Немного, — не отрицал Том. — Но зелье удачи — это на один раз, постоянно его использовать нельзя, проку не будет. Перед тем вылетом я как чувствовал — дело будет очень опасным, вот и капнул… Пойду, а то хватятся меня.

— Да уж, или тут застукают, — кивал отец. Госпиталь был не так уж далеко от аэродрома, но пешком идти бы пришлось не один час, да мимо патрулей… — Бабушка с дедом в порядке?

— В полном. Я к ним вчера заскакивал, передают поздравления с наградой! Дед ходит гордый, как будто это ему орден навесили, а не тебе, — Том усмехнулся. — Про медаль узнает, вообще носом потолок прошибет! А у нас говорят: Риддл-старший в воздухе чудеса творит, а младший — в палатах…

— Ты там не слишком злоупотребляй, — предупредил тот. — Что, если настоящие волшебники засекут? Не положено же с обычными людьми делиться этими вашими зельями, ты сам говорил!

— Думаю, им чуточку не до меня, у них там Гриндевальд разбушевался почище Гитлера, а Дамблдор за ним гоняется, хотя лучше бы за Гитлером и компанией… — снова ухмылялся Том, обнимал отца и исчезал, оставив сильный запах карболки и еще какой-то медицинской пакости.

Когда и где он успевает разжиться новостями из волшебного мира, Риддл-старший не мог взять в толк, потом сообразил: да наверняка переписывается с кем-то из школы! А может, не из школы, а из Косого переулка, а то и местечка похуже: Том как-то обмолвился, что есть там пара криминальных кварталов, где можно разжиться и краденой волшебной палочкой, и запрещенными зельями… словом, как в любом подобном местечке. И о том, что свою палочку он спрятал подальше и пользуется творением неизвестных мастеров, невесть где, когда и у кого добытым, тоже говорил, потому что ему это не принципиально, но вот чтоб не отследили, лучше взять чужой инструмент.

«Левый ствол, — добавлял Том, ухмыляясь, — главное, чтоб не палёный был, ну да это легко выяснить: если после использования тебе на голову сыплются авроры… ну, полиция волшебная, стало быть, надо эту палочку сбрасывать и тикать! А про отпечатки пальцев они, по-моему, и не слышали никогда!»

И там же, похоже, Том раздобыл то, что давно искал — материнский медальон. Риддл-старший, когда увидел его, лишился дара речи, потом обрел его и долго и выразительно честил сына на все корки.

— Как ты его нашел, сознавайся! — выпалил он наконец.

— Так же, как ты искал маму, — пожал плечами Том, поигрывая золотой вещицей. — То есть не ты, а детектив, не суть важно. Поспрашивал тут и там: если она его действительно продала, скупщики краденого должны были это запомнить, говорю же, приметная штука. Мирок там тесный, так что я скоро в самом деле нашел дядьку, который его купил почти за бесценок, и старушку-коллекционерку, которой продал медальон.