Илья Шумей - Право последней охоты

Неожиданно в нескольких десятках метров перед ним земля буквально взорвалась пыльным фонтаном, выбросив вверх угольно-черную клиновидную колонну. Ее острый, постепенно расширяющийся к основанию пик взлетел на многоэтажную высоту и продолжал подниматься. Мгновение спустя песок вспорола вторая колонна, за ней третья… Цепочка стремительно растущих обсидиановых лезвий пулеметной лентой протянулась к Игану. Он даже не успел пошевелиться, завороженный невероятным зрелищем, как почти одновременно еще два клина взметнулись к небу — один прямо перед ним, а второй — за спиной. На голову ему посыпался песок.

Колонны продолжали расти, становясь все толще и грозя зажать Игана меж собой. Когда между бегущими вверх черными чуть уплощенными столбами оставалось всего несколько шагов, он уже собрался отпрыгнуть в сторону, но не успел.

Что-то сильно ударило его по ногам, и Иган упал, с изумлением взирая на поднимающийся из-под земли и увлекающий его с собой громадный, тускло поблескивающий в бледном свете черный монолит.

Он обернулся. Цепь острых клинков, каждый из которых имел в высоту по сотне метров как минимум, тянулась далеко в пустыню, постепенно загибаясь в сторону и продолжая прирастать все новыми и новыми иглами.

Понимание того, что происходит, наконец, смогло пробить себе дорогу в голову Игана. Он смотрел на поднимающуюся из дюн черную скалу, на срывающиеся с ее склонов песчаные водопады и никак не мог уместить это понимание в своем мозгу. На его глазах небольшая дюна впереди словно лопнула, выпуская из себя еще один горный хребет поменьше. Поднявшись вверх, тот оторвался от поверхности, расщепляясь внизу на несколько отростков, и снова обрушился на землю, породив небольшое землетрясение.

Кербер восставал из своей песчаной купели.

За правой лапой последовала левая, а потом, подобно Атлантиде, решившей вновь подняться из морских глубин, из песчаного плена вырвалась и огромная голова, увенчанная короной из черных блестящих рогов и развевающихся змеями антрацитовых полотнищ.

Иган утратил дар речи, да и не нашлось бы в человеческом языке слов, способных описать то, что он видел и чувствовал. По мере того, как бока Стража очищались от сыплющегося с них песка, становились видны все новые и новые детали его исполинского и совершенного тела. Плотно пригнанные друг к другу чешуйки, каждая размером с футбольное поле, скальные отроги суставов, небоскребы вздымающихся ввысь шипов, извивающиеся и переплетающиеся, словно змеи, шлейфы черного тумана… Каждый элемент, каждая деталь несла в себе куда больше, чем удавалось различить обычным зрением. В зависимости от угла освещения они то рассыпались на мельчайшие составляющие, вплоть до игл и волосков, толщиной в один атом, то вновь собирались вместе, но уже в других комбинациях. Очертания Стража мерцали и переливались, словно в раскаленном воздухе, творя с глазами Игана что-то непонятное. Он, не мигая, смотрел вперед на его поднимающуюся голову и, одновременно, будто затылком, наблюдал, как многокилометровый хвост, раскинувшийся по пустыне, лениво перекатывается из стороны в сторону, разравнивая дюны, словно целая дивизия бульдозеров.

Все, что Иган видел до сих пор, казалось теперь не более чем акварельными рисунками трехлетнего ребенка. Подобно тому, как тень способна воспроизвести только общие контуры оригинала, Эрамонт, которого он когда-то поймал, оказался лишь жалким и примитивным подобием настоящего Хранителя Путей Мертвых. Мир живых попросту не смог бы вместить в себя оригинал, что выходил за пределы всех известных законов природы.

Кербер повернул голову и Иган увидел огромный бездонно-черный глаз, в зеркальной глади которого отражались далекие звезды.

— Ты готов? — вопрос прозвучал прямо у него в мозгу.

— Да, — Иган вцепился руками в неровные края чешуи, — я готов.

— Хорошо, — Страж подался назад, присев на мощные задние лапы, из его разинутой пасти, что легко могла заглотить межзвездный крейсер, раздался рык, неслышимый для человеческого уха, но заставивший всю пустыню завибрировать огромной барабанной перепонкой.

Он застыл на несколько мгновений и… прыгнул.

Любые образы, эпитеты или аналогии беспомощно пасовали в попытках передать величие этого зрелища. С изяществом и грацией балерины, освободившейся от пут гравитации, Страж взмыл в воздух, вытянувшись во всю свою бесконечную длину. Он не имел крыльев, но их и не требовалось. Иган вдруг понял… хотя нет, правильнее будет сказать — вспомнил. Перед его внутренним взором раскинулась огромная долина знаний, которые всегда присутствовали в его голове, только он никак не мог найти нужную дверь, чтобы до них добраться. Он вспомнил, что здесь, где понятие расстояния теряет смысл, Кербер одним прыжком способен достичь любого места во Вселенной. Остатки человеческого восприятия выворачивало наизнанку от понимания невозможности подобного, но Иган уже знал это. Только сейчас он понял, насколько самонадеянным и заносчивым был еще недавно, сравнивая себя с муравьем на слоновьем загривке.