Илья Лислап - Пограничье Галифата

Связался с Билаларди, доложил. Он ответил, что это должен быть аварский абордажник, чтоб я его где-нибудь закрепил и оставил.

— У вас трупы не минируют?

— Повтори. — Отозвался Билаларди.

— У вас на трупах гранаты или взрывчатку не оставляют, чтоб взорвалось, когда враги раздевать будут?

— Никогда не слышал. А где так делают?

— Слышал про такое. — Честно ответил я.

— А как сигнал на взрыв подадут?

— Не нужно сигнала. Взрыватель на нажатие. Начал скафандр снимать — взрывается. Чистая механика.

— О как. Сообщу. Будут аккуратно дроидами работать.

Техником отволок труп в корабельную казарму и закрыл его в пустом шкафчике. Потом послал ремонтников на работы и продолжил движение. Похоже, что фрегат был РЭБ: подсвечивал цели своим, а чужим мешал. Что-то в этом духе. Сейчас внутри пусто, спокойно и безопасно. Торпедные аппараты нашёл, торпед нет — всё отстреляли, ну или вывезли, как вариант. Нашёл гранатомёты с гранатными кассетами. Много кассет пустых — отстрелянных, несколько полных.

Сообщил Билаларди. Он мне предложил продолжать деактивацию турелей и отправился на верфь за бригадой техников. Бригада техников прибыла минут через двадцать. Я с ними немного поработал и их мастер меня отпустил. Пока работали, техники поглядывали на меня, как я этак стою весь из себя боевой с абордажным копьём, а вокруг меня четыре дроида шурудят. Пилот доставил меня на верфь. Габрбили дозвонился до меня и мы с ним договорились, что я устроюсь на верфи, чтоб далеко не мотаться, а контракт заключим завтра после полной смены. Запарковал дроидов, устроился в общежитии — снова спальная ячейка.

Следующий день мне достался фрегат — минный заградитель. По крайней мере на нём, кроме ПКО были аппараты бомбометания — для установки управляемых минных полей. Мины пытаются быть незаметными, но могут двигаться, поддерживать конфигурацию постановки минного поля. Имеют пассивные датчики для отслеживания управляемых объектов и получения кодов свой-чужой. С пассивным кодированием я до конца не разобрался. В бою всё просто. Там на всю систему корабли транслируют главный сигнал и в зависимости от него меняется необходимый отклик для безопасного прохода сквозь минное поле. Там ещё много нюансов, чтоб минное поле заранее врагам не засветить, сделать вид, что минное поле там — где его на самом деле нет. Но вот техническая сторона — понятна. А с пассивной стороной не разобрался. Мины же прячутся, как там хэш-функция отклика настроена? Ладно, может разберусь когда. Эсминцу влетело, часть кассет оказалась разбита и мины стайками плавали по отсеку. Они не на взводе — безопасны. Так что ловил и складировал их, благо боезапас был не полный и место нашлось. С одной стороны взрыв такой мины внутри эсминца это — [всё]. На эсминце от неё не спрячешься. А с другой — на человека она не реагирует, слишком малая цель для такой мины — человек. Так что работал прямо в минном отсеке.

Одна из мин показалась странной. Геройствовать — в смысле диагностировать неисправность и пытаться её устранить — не стал, установил на неё систему ликвидации с маяком и вытолкнул за борт. Когда мина отлетела достаточно, мой напарник-пилот её подорвал. Нормально. Вроде не сложно, но восемь часов отработал.

Заключил контракт на работу. Вытребовал себе под это дело ещё одного абордажного дроида. Габрбили, правда, тащить мне его отказался. "На отдых прилетишь, тогда абордажника себе и соберёшь." — Ответил он. Ладно, и так нормально.

Корабли на обработку доставались мелкие. Корветов за смену я обрабатывал два-три, фрегатов — один-два. На одном из фрегатов турель не приняла сигнала "свой" и выстрелила в мою сторону. Заряд безопасно растёкся по щиту моего защитника; от энергии она была отключена, и больше выстрелов не последовало. Я потом разобрался — у неё антенна оказалась испорчена. В одном из фрегатов оказался полудохлый аварский дроид-абордажник. Двигаться он не мог, так, немного постреливал. Подошёл к нему с удобной стороны и, не вылезая из-под щитов, копьём перебил энергошину. Получил небольшую премию. Жил всё это время на верфи, серьёзно питался в местной столовой "утром" и "вечером". В смысле перед сменой и после работы. На работы меня возил дежурный пилот. В начале он меня подстраховывал на случай срочного отступления. Потом, когда выяснялось, что непосредственной опасности нет, я его отпускал, и, обработав очередной кораблик, вызывал. В одном из кораблей в стенном шкафу однажды нашёлся полуразобранный скафандр, а в скафандре — нычка. Там были какие-то кристаллы, ещё что-то. Толком разбираться не стал — сообщил. Бригадир велел захватить с собой по возвращении.