Майкл Муркок - История Рунного посоха [4 книги - Голова с камнем; Амулет Безумного Бога; Меч Рассвета; Рунный посох]

Хоукмун отступил в сторону, когда Боженталь подошел к шлему и поднял его. Медленно опустил себе на плечи. Шлем подошел идеально. Они видели в отражении то, что видел сейчас сам Боженталь: собственные лица, на которых читались восхищение и грусть.

Д’Аверк первый шагнул к нему с распростертыми объятиями.

– Отлично, Боженталь. Я буду счастлив в кои-то веки скакать в одном строю с человеком утонченного ума!

Хоукмун хмурился.

– Решено. Если ты сам хочешь, Боженталь, мы будем только рады. Интересно, для кого же предназначен оставшийся шлем?

– Для меня.

Голос был тихий, но твердый. Хоукмун медленно развернулся и взглянул на жену.

– Нет, он не для тебя, Иссельда.

– Откуда ты знаешь?

– Ну…

– Сам посмотри, вот шлем с белым гребнем. Разве он не меньше остальных? По размеру мальчику… или женщине.

– Верно, – неохотно признал Хоукмун.

– Разве я не дочь графа Брасса?

– Дочь.

– Разве я держусь в седле хуже остальных?

– Не хуже.

– Разве я не участвовала в бычьих боях с другими девушками, выигрывая призы? Разве стражи Камарга не учили меня драться топором, мечом и огненным копьем? Отец?

– Верно, она владеет боевыми искусствами, – сдержанно подтвердил граф Брасс. – Но это далеко не всё, что требуется от воина…

– Разве я не сильная?

– Да, сильная – для женщины, – отвечал правитель Камарга. – Нежная и крепкая, словно шелк, кажется, так сказал один местный поэт. – Он насмешливо покосился на Боженталя, и тот залился румянцем.

– Что ж, значит, мне недостает выносливости? – спросила Иссельда с вызовом, и глаза ее искрились весельем.

– Нет, выносливости тебе не занимать, – сказал Хоукмун.

Храбрость? Может быть, мне недостает храбрости?

– Нет никого храбрее тебя, девочка моя, – признал граф Брасс.

– В таком случае чего же мне не хватает как воину?

Хоукмун пожал плечами.

– У тебя есть всё, Иссельда, кроме того, что ты женщина и…

– И женщины не сражаются. Они просто сидят у очага и оплакивают своих павших сородичей, так?

– Или встречают их, вернувшихся с победой…

– Или встречают их, вернувшихся с победой. Нет, у меня не хватит терпения, чтобы ждать. Чего ради мне сидеть в замке? Кто здесь меня защитит?

– Мы оставим стражников.

– Несколько стражников, люди, которые пригодились бы на поле боя. Вы и сами прекрасно знаете, что вам нужны все солдаты, все до единого.

– Да, это правда, – признал Хоукмун. – Но есть и еще один момент, Иссельда. Ты не забыла, что носишь нашего ребенка?

– Я не забыла. Я ношу нашего ребенка. И я пойду с ним в бой, потому что, если мы потерпим поражение, ему нечего будет наследовать, кроме страданий, а если мы победим, тогда он ощутит восторг победы раньше, чем придет в этот мир. Но если нас убьют, мы погибнем все вместе. Я не желаю быть вдовой Хоукмуна и воспитывать сироту. Дориан, оставшись одна в замке Брасс, я не буду в безопасности, и я поеду с вами.

Она подошла к шлему с белым гребнем и взяла его. Она надела его на голову и торжествующе взмахнула руками.

– Видите, он идеально подходит. Он явно сделан для меня. Мы едем все вместе, вшестером, и мы поведем на битву с Темной Империей весь Камарг, мы, пять героев и – я так на это надеюсь – одна героиня!

– Так тому и быть, – сказал Хоукмун, подходя, чтобы обнять жену. – Так тому и быть.

Отряды «волков» и «стервятников» с боями вырвались с континента и уже входили в Лондру. Еще в Лондру вернулись «мухи», «крысы», «козлы», «гончие» и прочие кровожадные твари Гранбретани. Мелиадус Кройденский наблюдал за их возвращением с высокой башни, где устроил командный пункт. Он видел, как его войска с боями занимают все ворота. Один отряд привел его в недоумение, и он пригляделся внимательнее. То было довольно большое формирование под черно-белым полосатым знаменем, очевидно нейтральным. Знаменосец подскакал теперь ближе, и полотнище удалось рассмотреть.

Мелиадус нахмурился.

Это было знамя Адаза Промпа, Великого коннетабля ордена Гончей. Неужели нейтральный флаг означает, что он так и не решил, на чьей он стороне? Или же он замыслил какой-то сложный план? Мелиадус задумчиво потирал губы. Если бы Адаз Промп сражался за него, он начал бы наступление на дворец. Мелиадус протянул руку к своему шлему и погладил металл.

Последние несколько дней бои за Лондру шли, не приводя ни к каким результатам, и Мелиадус призадумался, главным образом потому, что не знал, получилось ли у Тарагорма вернуть замок Брасс в это измерение. Его недавно столь радужное настроение, вызванное первыми победами в столице, сменилось нервозностью, проистекавшей из неуверенности.