Майкл Муркок - История Рунного посоха [4 книги - Голова с камнем; Амулет Безумного Бога; Меч Рассвета; Рунный посох]

Мелиадус засмеялся и отшвырнул Иссельду к стене башни.

– Сражаться? Да для тебя, философ, это будет не сражение, а бойня. Посторонись, и я уйду, но девушку я заберу с собой.

– Уходи один, – ответил Боженталь. – Уходи, я не желаю, чтобы твоя смерть была на моей совести. Но Иссельда останется здесь, со мной.

– Она уедет со мной сегодня же ночью, хочет она того или нет! – Мелиадус откинул полу плаща, показав короткий меч на бедре. – Посторонись, сэр Боженталь, иначе, клянусь, ты никогда не напишешь сонета об этом приключении!

Боженталь стоял, не шелохнувшись, нацелив кинжал в грудь барона.

Гранбретанец схватился за рукоять меча и выдернул его из ножен почти неуловимым движением.

– Последний шанс, философ!

Боженталь ничего не ответил, затуманенным взглядом следя за противником. Лишь рука, сжимавшая кинжал, едва заметно подрагивала.

Иссельда закричала. Высокий и пронзительный крик эхом разнесся по замку, а барон развернулся, зарычав от ярости, и поднял меч.

Философ прыгнул вперед, но клинок, направленный непривычной к оружию рукой, лишь соскользнул по тугой коже доспеха его противника. Презрительно рассмеявшись, Мелиадус нанес два быстрых удара, метя в голову и грудь, и Боженталь распластался на плитах пола, заливая их кровью. Иссельда снова закричала, на этот раз от ужаса и жалости, и попыталась воспротивиться барону, но тот вывернул ей руку так, что девушка задохнулась от боли, и перебросил через плечо. Он вышел из каморки в башне и принялся спешно спускаться по ступеням.

Чтобы добраться до отведенных ему покоев, барону предстояло миновать главный зал. Но стоило ему лишь войти, как от дальней стены послышался рык, и свет, что давали догорающие в камине поленья, обрисовал фигуру графа: одетый лишь в домашнее свободное платье, с широким мечом в руках, он преградил барону дорогу.

– Папа!

Гранбретанец оттолкнул Иссельду к стене и обнажил меч, готовясь к поединку с графом.

– Значит, Боженталь был прав, – проворчал тот. – Ты ответил на мое гостеприимство подлостью, барон.

– Я хочу твою дочь. Она меня любит.

– Это тебе только кажется. – Граф Брасс покосился на Иссельду, которая с плачем поднималась на ноги. – Защищайся, барон.

Тот нахмурился.

– У тебя широкий меч, а у меня клинок больше похож на шило. Кроме того, я не хотел бы биться с человеком твоего возраста. Мы наверняка можем договориться…

– Папа, он убил Боженталя!

Услышав это, граф Брасс затрясся от ярости. Шагнув к стене, возле которой была стойка с оружием, он выбрал самый длинный и самый ладный меч и бросил его барону. Сталь зазвенела о каменные плиты. Мелиадус отбросил свой клинок и подхватил с пола тот, что ему дали, теперь у него было преимущество: его защищала толстая выдубленная кожа, тогда как на графе была лишь льняная одежда.

Граф Брасс наступал, а барон парировал его удары. Словно лесорубы, намеренные свалить большое дерево, они пытались пробить защиту друг друга то с одной, то с другой стороны, тяжелые клинки взлетали в воздух, звон железа разносился по всему залу. На шум прибежали слуги и стражники, но никто из них не знал, что предпринять. К тому времени, как появился фон Виллах со своим отрядом, гранбретанцы поняли, что сильно уступают в численности, и решили не делать ничего.

Искры сверкали в темноте зала, пока двое могучих мужчин вели свою дуэль; широкие мечи поднимались и падали, разворачиваясь в разные стороны, ловкость встречалась с не меньшей ловкостью, сила – с силой. Лица бойцов блестели от пота, тяжелое дыхание заставляло ходить ходуном грудь.

В какой-то миг барону удалось зацепить противника, однако он всего лишь оцарапал кожу на плече. И тотчас же меч графа полоснул гранбретанца по боку – того спасла толстая кожа дублета. Бойцы наносили и парировали удары, клинки звенели, то и дело сталкиваясь. Казалось, это противостояние должно было оставить от обоих противников не больше, чем окровавленные лоскуты, однако стоило им отпрянуть друг от друга и изготовиться к продолжению схватки, как оказалось, что граф отделался лишь легким порезом на лбу и попорченной одеждой, из которой меч противника выхватил клок. А у барона сильнее всего пострадала распоротая на груди куртка, вдобавок один рукав теперь болтался на нитках.

Тяжелое дыхание бойцов и их топот смешивались с оглушительным лязгом клинков. Внезапно граф Брасс споткнулся о небольшой столик и упал на спину, широко раскинув ноги и выпустив из руки оружие, а барон, ухмыльнувшись, поднял меч. В тот же миг граф, перекатившись, схватил барона за ноги и свалил на пол.