Нина Линдт - Что случилось с Маргарет?

Все это просто дедовщина какая-то. Я на такое не подписывалась. Надо развернуться, послать всех к чертям собачьим.

И что? А? Сафонова? Побежишь, вытирая сопли, к Самвелу? Да он же только того и ждет. У него же на лице написано, что ты вылетишь первой. Он сегодня надеялся тебя выставить неумехой. И сейчас все еще надеется. И ты ему подарочек сделаешь? Соберись, тряпка! И чеши давай вперед. Не важно, сколько километров. Не важно, что холодно. Ярость тебя согреет и придаст энергии.

Я приободрилась. По крайней мере, я снова стала собой, а не преданной комнатной собачкой Валерио. А значит, я на правильном пути. В этот момент меня опять толкнули в сугроб. Я вылезла, отряхнулась и побежала снова. Мороза большого не было, а то у нас легкие разорвало бы от бега. Так что я согрелась.

При следующих попытках толкнуть меня в сугроб я использовала уклонение как способ защиты. И противник благодаря неправильно рассчитанному импульсу тела сам улетал в снег. Пара полетов, и меня оставили в покое. Когда мы в восьмой раз пробежали мимо главных ворот, я поверила, что добегу. Мои противники оказались в отличной спортивной форме, они еще и переговаривались, и меня оскорбляли на бегу. Я бы не смогла. Но я бежала. Упрямая, да.

Злость и ярость. Азарт и упрямство. Вот четверка моих лучших в спорте друзей. Когда весь мир перестает в тебя верить, когда ты сама ощущаешь себя ниже плинтуса, приходят они.

«Что, идиотка, сдаешься? — шепчет злость. — Они победят, а ты покажешь худший результат и опозоришься так, что в зеркало на себя смотреть не сможешь. Слабачка!»

«Как бы не так! — клокочет ярость. — Всех порву на лоскуты, гадов этаких. Утру им носы, переломаю кости, сотру в порошок!»

«А почему бы и не победить? — пожимает плечами азарт. — Чего мы, побед не видели, что ли? Побеждали, и не раз. И в этот можем. Айда!»

«Давай, Сафонова, не сдавайся, рогами упрись, хоть на четвереньках, но доползи! Что такое тридцать километров? Фигня! Три раза по десять. Или десять раз по три!» — Это упрямство. Моя прелесть.

Последний километр мы все бежали молча, стараясь не выплюнуть легкие. Когда выстроились перед Самвелом, я думала, мы сейчас все грохнемся лицом в снег. Но нет, стояли, держались. Первым падать не хотелось никому.

— Ну что? Еще никто не передумал? Что ж… разминка окончена, переходим к занятиям.

Я его слушала и ушам не верила. Он издевается сейчас, да?

— Вам предстоит работать в командах. Две по пять человек. Элиза и Деймон, вы можете выбрать троих напарников себе в команду.

Он это специально! Но уже никто не возражал. Я указала на одного из тех, кто не пытался меня ткнуть носом в снег, Деймон выбрал еще двоих.

В командах мы кололи дрова, таскали какие-то бревна с одного места на другое. Убирали снег. Под конец я уже не чувствовала ничего, руки одеревенели от напряжения и холода. Ноги переставляла на автомате. Похожее отупение было и у ребят.

— Построиться!

Мы послушно выстроились в нестройный ряд.

Самвел смотрел на наши злые, уставшие, голодные лица и, должно быть, злорадствовал.

— Разбились на пары! Шагом марш в казарму.

Я как-то подвисла, но решила идти. Если что, Самвел меня окликнет. Но он и не подумал. Сырое каменное помещение с жалким светом из узких окошек-бойниц под потолком. Десять деревянных нар с соломенными матрасами и одеялами сверху. На тумбе у каждой постели стоит чашка с горячим супом и куском хлеба. Мы бросились на еду, как звери, торопились поесть, словно чувствовали, что нас в любой момент могут пнуть под зад из казармы. Руки дрожали. Я жадно глотала суп, отрывала зубами куски хлеба и мрачно поглядывала на парней. А вдруг они устроят мне темную? Или что похуже? Но после еды каждый из нас просто завалился на свой тюфяк из соломы, закутался в одеяло и затих.

Значит, мне спать с ними. Что ж… наверно, так даже лучше, чем если бы я уходила в замок. Но холодно было нестерпимо.

Наконец усталость взяла свое, и я провалилась в сон.

— Подъем!

Казалось, этот приказ прозвучал сразу, как только я заснула. Мы вскочили, выбежали на улицу. На улице шел ливень. Никакого снега, только ливень и лужи. По серому свету, блекло пытающемуся пробиться сквозь тучи, было ясно, что все-таки часа четыре поспать удалось и сейчас утро. Дождь быстро намочил нашу одежду. Самвел, казалось, только этого и ждал.

Когда мы порядком промокли, он заставил нас отжиматься, прыгать, а потом велел следовать за ним. Мы вышли какими-то неведомыми мне путями на огромную ровную площадку, где нас ждали десять драконов.