Саша Зайцева - Госпожа Марика в бегах [СИ]

Глянув в черное зеркало воды, я задумалась. Из глубин грубой каменной рамы смотрела измотанная жизнью тетка, с разводами грязи на щеках, в засаленном платке и мятом платье с оторванным воротничком. Возраст определить не получалось: опущенные уголки губ, темные круги под глазами и рыхлая кожа толкали мысль в сторону конца четвертого десятка. Я почувствовала себя крайне неуютно. Черной вороной в голубятне — рыночная площадь, конечно же, не была кущами, полными райских птиц. Сравнение с горожанками больно било по самооценке, каждый взгляд, брошенный в мою сторону, стал казаться насмешливым и полным ехидства, а внутренний голос, наконец, приобрел очертания — сварливая баба, вечно недовольная всеми и собой в первую очередь. Это она шипела во мне, глядя на изящную обувь, видневшиеся из-под нижних юбок щиколотки и красочные шали. Когда она пришла сюда? Я как-то привыкла думать о себе как об обаятельной двадцатилетней девчонке, которой стоит мило улыбнуться и все сходит с рук. А сейчас сижу и лихорадочно припоминаю, когда я такое последний раз себе позволяла, потому что сейчас такое поведение казалось бы жалким. К своему стыду в голове всплывает пара случаев…

Все засиделась я тут, вон квартальный уже стал на меня поглядывать. Прежде чем уйти, я наспех смыла с лица дорожную пыль и как могла, оттерла руки. Утолив голод и переведя дух, пора подумать и о крыше над головой.

Квартал Маро.

В любом крупном городе Анселета всякий приезжий может почувствовать себя как дома: он всегда найдет двенадцать знакомых названий кварталов, жизнь коих подчиняется одним и тем же принципам, будь то жаркий южный Лоц или столица озерного края Арнген. Центром города считается площадь Ратуши, где находятся здание комендатуры, Судейская коллегия, фискальный дом и дворец градоправителя. Храмовый район, Книжный (он же университетский), Банковский и район Магов — считаются престижными, респектабельными, для состоятельных дам и господ, Гвардейский, Рыночный и Торговый (или Купеческий) — для людей попроще, но все же не лишенных претензий, Ветошный, Портовый (он же район Ворот в случае, если основной артерией города является не река, а тракт) и район Четырех Цехов — соответственно бедняцкие окраины.

Шатаясь по рынку, я навела справки и о жилье. Район Четырех Цехов был именно таким, как его описывали: грязный, дешевый, пропахший насквозь дымом от кирпичного завода, расположенного тут же на окраине, посему весь в копоти и гари. Названный в честь четырех крупнейших гильдий — Серой, объединяющая воров, убийц и проституток, Красной гильдии ремесленников (от портных и скорняков до лудильщиков и бондарей), Синей — водоносов и золотарей, и Желтой гильдии актеров, певцов и художников, — этот сектор был самым пестрым пятном на карте города.

Поблуждав по его кривым улочкам и чудом выбравшись обратно на широкую центральную, единственную прямую линию в этом муравейнике, медленно пошла обратно в сторону рынка. Решила так — ищу приемлемое жилье, не дальше трех домов от освещаемой фонарями улицы, потому как углубляться в этот рассадник преступности абсолютно не хотелось. Мошенники разных мастей и попрошайки тут чувствовали себя как дома — пусть Цех Серых Теней, между прочим уважаемый во всех провинциях, и покровительствовал ворам и убийцам, а всякую мелкую шушеру в свои ряды не принимал, но деться от них было некуда. Дважды сворачивала с дороги, спрашивала у толкущихся во дворе детей, не сдается ли тут жилье, один раз в окно высунулась потрепанная жизнью тетка с синяком под глазом, окинула меня с недовольным выражением лица и заломила такую цену, что мы с ней даже сцепились языками! В этой дыре за четыре фалькона можно квартиру снять! В другом проулке мне предложили более приятную цену, но уж больно не понравился хозяин, переглядывавшийся со своим другом. Тут обчистят еще до того, как я успею ключ в замке повернуть.

Между тем на смену теплу утреннего солнца пришел пробирающий до костей северо-восточный ветер, задиравший юбки дамочек выше колен, срывающий шляпы с голов зазевавшихся мужчин. Небо постепенно затягивали низкие серые облака, обещая новую порцию осадков. Я поплатилась за свою медлительность вырванной из рук бумажкой с остатками утреннего картофеля — порывом его швырнуло прямо в подернутую рябью лужу, так что о перекусе пришлось забыть. В воздухе появились редкие снежинки. Подняв повыше воротник своего пальто, я побрела дальше, пытаясь разглядеть за выступившими от резкого ветра слезами, куда бы еще наведаться.