Андрей Дашков - Страна слепых, или Увидеть свет

Городки, мимо которых мы проезжаем, почти неотличимы друг от друга; их так же легко разрушить, как карточные домики или головоломки из костяшек домино, которыми по-прежнему поглощен мальчишка. Возможно, его занятие — недавно открытый им, но вполне действенный способ удержать себя и Тень по эту сторону Зеркала. В дневном оловянном небе зияет большая пробоина на месте луны, окруженная множеством пулевых отверстий; последние, по крайней мере, складываются в созвездия знакомых очертаний.

И единственное утешение нахожу в том, что, судя по расположению черных звезд, я все еще на пути к океану.

Дорога ныряет во впадину, над которой двумя неравными выступами нависает полуразрушенный мост. Весь дальний склон усеян обломками рухнувшего с моста поезда. Несколько опрокинутых вагонов ржавеют на обочине вперемежку с разбитыми автомобилями.

Идеальное место для засады. Прежде ни за что бы туда не сунулся — однако благоразумие становится помехой на том отрезке пути, где выбора уже не остается; сама возможность выбирать представляется миной замедленного действия, угрожающей разнести рассудок в клочки. И я целиком подчиняюсь судьбе.

Машина ускоряется на спуске. Впереди, в тени моста, вижу черные пятна, смахивающие на ворон. По мере приближения они превращаются в стаю черных собак. Метров за триста до них я готов поклясться, что это кроты. Ведут себя странно, не реагируют на шум двигателя, не пытаются укрыться, хотя вокруг хватает укромных местечек.

Скользкой от пота рукой достаю ствол; пальцы кажутся чужими. Дорога просматривается вплоть до верхней точки подъема, и, если никто не засел на мосту, шанс проскочить очень даже есть.

Тень мостового пролета накрывает машину. Жду взрыва или стрельбы из вагонов, но все тихо. Понимаю, что взрыва не будет, когда проезжаю мимо неподвижно сидящих кротов. Многие из них неизлечимо больны. Посеребренные лепрой конечности привлекают внимание мальчишки, который на время бросает свое домино. Сходство с его прокаженной Тенью поразительное. Успеваю заметить разложенные на обочине всевозможные амулеты из перьев, зубов, костей; монеты, пуговицы, компакт-диски, осколки зеркал, ювелирные украшения — и много что еще. Для кротов не имеет значения, каковы предметы на вид; главное, каковы они на ощупь.

У меня нет предположений, на кого рассчитан этот придорожный базар. Хотя одно все же имеется — и оно порождает отвратительное предчувствие беды. Скорость падает. Асфальт течет под солнцем. Движок на пределе. У мальчишки в очередной раз рассыпаются костяшки. Плохой расклад, сынок. Что-то я заговорил как Санта, хоть и не вслух…

На середине подъема бросаю взгляд в зеркало заднего вида. Псы съеживаются и отращивают крылья; спустя полминуты из низины взмывает птичья стая и начинает кружить над разбитыми вагонами.

Переваливаем через вершину. Впереди длинный пологий спуск, затем равнина. Внезапно из-за горизонта надвигаются тучи, прячется солнце, сгущаются сумерки. Прохладный ветер — как глоток свободы. Становится легче дышать, но ненадолго. Пауза перед грозой непомерно затягивается. Мертвый мигающий голубой свет между деревьями — это, конечно, не молнии. Уже знакомый мне росчерк под приговором к пожизненному, а может, и посмертному заключению. Ртутные лампы вывески. Мотель «Дрозды». Приехали.

Круг замыкается.

Я останавливаю машину и закрываю глаза.

Блуждающий в темноте ребенок зовет Санту. Никто не отвечает.

Не прошло и получаса, как я стоял под мостом, где кроты-псы-вороны (твари — они и есть твари, даже заколдованные) делали свой маленький бизнес. Это были не первые слепые менялы, попавшиеся мне в жизни, но точно первые, которых не интересовало, что притащила в зубах зрячая крыса. Вернувшись, я застал чертову братию в сборе, никто не превращался, никто не норовил упорхнуть — и до меня наконец дошло, что Черная Миля пожирает всех без разбора. С чего я взял, что могу стать костью в ее ненасытной глотке?

Спешить было некуда. Время скорчилось и коченело в той же петле, которая слегка придушила и меня. Ждать без надежды оказалось проще, чем я раньше думал. Заглушив двигатель и откинувшись на спинку сиденья, я пытался извлечь какую-то пользу из безысходности. Блядская ловушка. Если не отпускаешь, то хотя бы забери мою хворь…

Здесь, в тени полуразрушенного моста, действительно было гораздо прохладнее. Стояла тишина; лишь изредка порывами налетал ветер, и тогда одежды менял хлопали будто крылья. С некоторого момента меня охватил удивительный покой. Похоже, я присоединился к очереди живых мертвецов, покорно ожидавших своей дальнейшей участи, чего-то, что положит конец повторяющимся возвращениям, а потом… Потом будет иное существование. Неважно какое. Главное — любой ценой вырваться из замкнутого круга.