Александра Лисина: Вакансия для призрака

Я дома!

Невероятно, невозможно, но я действительно дома и, что самое удивительное, нахожусь в собственном теле!

Прислонившись спиной к стене, я ненадолго прикрыла глаза, слыша, как в груди бешено колотится сердце. Слабость была безумной. Дышалось с трудом, словно я только что пробежалась до верхушки бабулиной башни и обратно. А перед глазами все еще стояла непроглядная тьма, похожая на омерзительно вязкое болото, откуда я только что чудом вырвалась.

Не знаю почему, но переход в родной мир дался мне нелегко. Волчица, хоть и обещала показать дорогу, вскоре исчезла, оставив после себя лишь путеводную ниточку, по которой мне по идее следовало вернуться. Вокруг было темно. Бумба, которую я старательно прижимала к себе, все-таки потерялась, поэтому нетрудно представить обуявший меня ужас при мысли, что ее уже не удастся спасти.

Пока я раздумывала, ниточка, связывавшая мою душу с телом, начала стремительно истаивать. Потом меня закрутило в этой тьме, как пушинку. Бросило сперва в одну сторону, потом в другую, заставив окончательно потерять ориентиры. При этом ощущения были настолько мерзкими, что я поневоле вспомнила день, когда путешествовала сквозь такую же бездну вместе с припсами и одной знакомой кошкой.

Тогда мне было так же страшно, как сейчас. И было точно такое же чувство, что без надежного проводника в этот кошмар лучше не соваться.

Не знаю, что заставило меня ухватиться за эту мысль. И даже сейчас не понимаю, откуда нашлись силы и смелость, чтобы крикнуть во весь голос:

— Принцесса-а-а-а! Помоги!

Вскоре после этого в мои руки ткнулось что-то пушистое, под ногами наконец появилась опора, а затем меня бесцеремонно ухватили за шиворот и куда-то потащили, успев напоследок больно пихнуться и неодобрительно фыркнуть в самое ухо.

Потом я помню только ощущение стремительного падения, закончившееся ослепительно яркой вспышкой. Безумный жар, охватывающий тело с ног до головы. Мгновение тишины. Хлопок. Еще одну яркую вспышку. И дикое желание проснуться, сильнее которого я еще никогда не испытывала.

С трудом отдышавшись, я снова обвела глазами комнату и, кое-как выпутавшись из одеяла, все-таки встала. Однако тут же пошатнулась и едва не упала, когда в меня на полном ходу с раздраженным «бз-з-з!» врезалось что-то некрупное, но довольно увесистое.

Присев на краешек кровати, я обалдело воззрилась на большущую, примерно с кулак, муху, неловко барахтавшуюся в складках моей бордовой ночнушки. С виду муха как муха — пузатая, с выпученными глазами и тонкими ворсинками на спине… у нас таких полно. Правда, эта почему-то была белой. На редкость здоровой. А еще она зачем-то вцепилась передними лапками в хоботок и яростно тянула его вниз, словно хотела оторвать, что выглядело до крайности странно.

Наконец, снизу раздалось тихое «тьху!», и лапки у мухи с облегчением разжались. Расправив крылышки, она с натужным гудением взлетела, а через мгновение на меня в упор уставилось два фасетчатых глаза, и знакомый голос негодующе воскликнул:

— Нет, то, что лап много, — к этому я привычная. Пузо опять большое — шеф с ним, переживу! Но крылья… где вы видели летающую мину?! И вообще, у меня перед глазами теперь все двоится, и вот это, скажу я вам, совершенно непереносимо!

У меня что-то радостно екнуло в груди.

Да нет! Не может быть! Нас же разделило во время перехода! Неужто для ее духа тоже нашлось подходящее тело?!

— Бумба?! — неверяще прошептала я, во все глаза глядя на недовольно жужжащую муху. — Бумбочка, милая… неужели это и правда ты?!

Преобразившаяся мина прямо на лету оглядела одну лапку, вторую, потеряв при этом равновесие и едва не грохнувшись на пол. С трудом выровнявшись, старательно подула в новое хрюкальце, повернулась ко мне сперва передом, потом задом и, наконец, с гордостью выдала:

— Оказывается, я не только многоразовая, но еще и душевная. То есть с душой. Иначе меня бы сюда не затянуло, правда?

— Бумба-а! — Я с воплем подскочила с постели, подхватила эту красавицу на руки, со счастливым смехом закружилась по комнате и, неверяще всмотревшись в страшноватую мордочку, с чувством ее поцеловала. — Солнышко мое! Бумбочка! Ты живая!

— И ты живая, — с непонятным выражением протянула муха. После чего оглядела меня с ног до головы и ткнула лапкой куда-то в сторону. — И она. Это же она нас сюда привела да?

Я обернулась и изумленно застыла, обнаружив сидящую на постели рыжую кошку. Самую обычную, маленькую, с пушистым хвостиком, короткими ушками и хитро прищуренными желтыми глазами, в которых горело нескрываемое торжество.