Мика Ртуть - Принеси меня в жертву [СИ]

Хлоп! Алмаз успел прикрыть лицо, и удар пришелся на левую руку.

Глубокая рана, отстраненно подумала Данка. Почти до кости. Да что это за плеть у нее такая? Не плеть, а колючая проволока. От ужаса и сострадания сердце забыло, как нужно стучать, она вцепилась холодными пальцами в пояс на платье и, не моргая, смотрела на окровавленного мужчину.

Хлоп! Алмаз закричал, схватившись за бедро. Его белые штаны стали красными от стекающей по груди крови.

Ньекка расхохоталась. Ее глаза сияли темным пламенем, на щеках появился румянец, полные губы налились алым цветом. Удары стали сыпаться чаще, кучнее, жестче, рассекая кожу и мышцы. Алмаз уже кричал без перерыва.

Данка вдруг начала чувствовать, как жизнь уходит из израненного тела. Она ощущала его боль, но страшнее боли было чувство безысходности. Одиночества. Он не надеялся, что кто-то придет на помощь, он покорно умирал, обреченно принимая свою судьбу. Это было невыносимо, это было неправильно. Рука сама опустилась на рукоять кинжала, подаренного ей Четом. Алмаз уже не кричал, он упал на колени и даже прекратил закрывать руками лицо. Он был готов умереть. Данка знала, что он хочет этого. Он никому не нужен. Хозяйка предала его. Все люди, с кем он общался, предавали его. Он никогда больше не увидит бескрайних степей, не пронесется весной по цветущему лугу, у него никогда не будет возлюбленной, не будет семьи… люди все решили за него. Так зачем сопротивляться?

Данка всхлипнула. Когда погибли родители, родственники настаивали, чтобы ее отдали в детский дом, мол, бабушка стара и не сможет воспитать ребенка. Никому не было до нее дела, никому… они решили за нее…

— Не смей так думать! — заплакала Данка и, шагнув вперед, с силой загнала клинок в спину взмахнувшей плетью Ньекке. Под левую лопатку. Еще и навалилась сверху, сбивая с ног и придавливая к полу своим весом. — Сдохни, сучка! Сдохни! — кричала она, рыдая и ненавидя так сильно, как никогда никого не ненавидела.

В глубине души она понимала, что убить богиню не так просто, но стоять и безропотно смотреть, как забивают до смерти беспомощное существо, тоже не могла. Она бы никогда себе этого не простила. Никогда!

Голова закружилась, потемнело в глазах, но Данка крепко держала рукоять кинжала, не позволяя ему выскользнуть из тела Ньекки. Отчего-то ей казалось, что это правильно.

— Госпожа моя, — кто-то поднял ее и обнял, — отпусти ее, она мертва.

Данка открыла глаза и встретилась с внимательным взглядом алых глаз. Наг держал ее на руках, держал легко и непринужденно, хотя ростом был чуть выше Данки.

— Мертва? — Шепотом спросила девушка. — Я ее убила?

— Очень качественно убила. Без права на перерождение, — раздался довольный голос Флеша. — А заодно привязала к себе коника. Видно, боль — тоже очень сильная эмоция.

— Нет, это была не боль. — Данка замолчала, не желая вдаваться в подробности. — Отпусти меня, пожалуйста, я должна спасти нашего четвертого.

Наг чуть смущенно улыбнулся и поставил ее на пол.

— Алмаз, срочно перекинься. Приказываю!

— Ой, ну и дура ты, моя дорогая хозяйка! — Флеш молниеносно отодвинул кровать, Шуас закинул на нее столик и тумбу. — Он же конь! Конь — это такая огромная зверюга, если ты не знаешь!

Алмаз уже стоял, прижавшись к стене блестящим боком и мелко дрожал.

— Да, спальня девушки ни разу не конюшня, — пробормотала Данка и расхохоталась, уткнувшись лицом в черный лоснящийся бок. — Какой ты красивый. Вороной. Такой красивый, что глаз не отвести. Ты и мужчина красивый, а уж зверь… Только любоваться.

— Ага, за деньги. — Неугомонный крыс слез с кровати и склонился над Ньеккой. — Что будем делать с телом?

— Засунь пока под кровать, — махнула рукой Данка. — Я сейчас ничего не соображаю. Мне надо принять ванну и полежать…

Она покачнулась и рухнула на руки сменившего ипостась Алмаза.

— Данка у нас молодец, — глубокомысленно изрек Флеш, откидывая одеяло, чтобы Алмаз смог положить бессознательное тело на кровать. — Сначала делает, потом думает, а затем подумает и опять что-то сделает.

Алмаз осторожно опустил девушку на простыни, крыс накрыл ее тонким одеялом, в то время как Шуас запихивал тело богини под кровать.

Флеш склонился над спящей Данкой и прислушался к ее равномерному дыханию. Наг вылез из-под кровати и бросил на него недовольный взгляд.

— Не разбуди, пусть госпожа поспит. Боюсь, второй раз мне не удастся ее усыпить.