Всеволод Мартыненко - Пойнтер - Собачий глаз. Белое солнце Пойнтера. Пойнтер в гору не пойдет [сборник litres]

– Все, отпускайте! – проорал я, перекрикивая шум совсем уже близкого водопада.

Старшая жена с облегчением выдернула ледоруб из глубокой щели в коре. А вот янгледи ау Риер словно не услышала сигнала к отбою и продолжала раскачиваться, вцепившись в гроздь священной мишуры, свисающей с ветви Огродрева. Пришлось Хирре самой отдирать цепкие лапки подопечной от бисерного плетения шнуров и разноцветных лент, а затем, раза в три дольше, ласково уговаривать светлую эльфь не бояться и успокоиться. Ну да она у меня теперь мастерица на это, как прежде была специалисткой по устрашающему позерству. Направление сменилось, а убедительность никуда не делась.

Келла поспешила присоединиться к подруге в деле утешения инфантильной светлоэльфийской дивы. Мне тоже по большому счету больше было нечем заняться. Оглядев напоследок водное пространство, заполнившее собой чашу горной долины, я устало сполз на дно лохани к эльфочкам, сбившимся в сырой мохнатый клубок. Нечего и говорить, что они сразу же затянули меня внутрь, в тепло, к всхлипываниям Алир, тут же вцепившейся в меня мертвой хваткой, как давеча в огрские амулеты. После этого она мгновенно успокоилась и без промедления заснула, лишь на какие-то минуты обогнав в этом остальных…

Раскачивание Сакрального Корыта, подвешенного к ветвям ничуть не менее Сакрального Огродрева, убаюкивало не хуже колыбели, поэтому нечего удивляться, что глаза я продрал лишь на следующее утро. Да и то, мог бы, пожалуй, проспать еще столько же. Даже не представлял, что настолько умотался с этим демоном и последующим скоростным сплавом по вернувшейся из небытия Среброречке.

Что ж, у Анара снова одним притоком больше – как полтысячи лет назад, когда заварилась вся эта история. Вон как шумит, рокочет в свежем утреннем воздухе, не давая провалиться обратно в блаженную дремоту…

Стоп. Это не поток шумит – столько воркотанья и рыка не способен произвести ни один водопад. Это огры.

Кто-то из эльфийских див настойчиво тряс и толкал меня в бок, стараясь вывести из сонного оцепенения. Но я и сам уже окончательно проснулся, с трудом ворочаясь после долгой ночи, проведенной в сыром неудобье. Во всяком случае, открыть глаза оказалось не в пример легче, чем подняться.

Уразумев это, Хирра с Келлой с двух сторон подняли мужа и повелителя, одним духом вздернув над бортом лохани и при этом, похоже, усадив прямиком на подопечную, недовольно завозившуюся подо мной спросонья. Неловко повернувшись, она сбросила меня, так что я чуть наружу не вылетел. Зато наконец проснулся… Точнее, был разбужен. Получилось это у жен и подопечной на редкость легко и непринужденно – силы и выносливости эльфям не занимать. Еще бы с разумением повезло в тех же масштабах…

Хотя кому-кому, а мне грех жаловаться. Иные, даже не из расы любимых детей Отца, могли бы спрятаться, а то и слинять втихую. Но мои жены не из таких!

Впрочем, потихоньку смыться тут было нереально. Огры окружили свое священное древо плотным кольцом, кое-кто – по колено в воде. За ночь половодье спало, но просыхать долине предстояло еще не одну неделю. Теперь же она, казалось, до краев была заполнена головами и плечами местных жителей, как прежде волнами.

Все население Ограда собралось, как в первый день для ритуального знакомства. Лишь бы не для ритуального прощания, которое сделает этот день воистину последним для моего семейства, а то рожи у собравшихся как на подбор мрачные. И основания к тому у них немалые – поражение в Сакральной Игре с последующим всесожжением стадиона и заключительным общим потопом кого угодно выведет из равновесия. Или хотя бы заставит усомниться в благосклонности Судьбы, которую огры числят своей богиней.

Как бы нам не позавидовать смоле и перьям проигравших Сакральную Игру…

Нет, до такой степени мы ограм все-таки не досадили, раз они соблаговолили дождаться нашего пробуждения. Да и теперь не вся толпа двинулась вперед в порыве самосуда – только ОгроСтароста вышел, желая выразить народное недовольство.

Не знаю, как мне удалось не втянуть голову в плечи в ожидании заслуженного порицания. Эльфям в этом отношении было легче, как по врожденному гонору высокородных, так и оттого, что главная роль в учиненных безобразиях, как ни крути, принадлежала не им.

Совершенно неожиданно вместо громогласного обвинения или ругани из уст насупленного старика прозвучала уже приевшаяся за предыдущие разы ритуальная формулировка.