Всеволод Мартыненко - Пойнтер - Собачий глаз. Белое солнце Пойнтера. Пойнтер в гору не пойдет [сборник litres]

– Не-е бе-еспоко-ойся, об э-этом только-о в семье-е зна-али… По-осле-е маскара-ада-а, на-а кото-оро-ом Хи-ирра бра-ата моего-о с ле-естницы-ыыы… – Данную тираду эльф почти пропел, словно арию в академическом балагане.

Так вот в чем дело! Прямо скажем, семейное сходство налицо. Зануда, плакса… И в придачу убийца. Наказала же Судьба потомством род Стийорров! Впрочем, в последнем случае сама же дело и поправила. Посмотрим, как сейчас справится…

– Тут вот какое дело… – попытался подойти я издалека. – Нынче в этом Хирра тебе не в помощь…

– Ка-ак же?! – от удивления кузен даже гласные тянуть перестал. Почти. Зато я чуть не начал делать это сам, подбирая слова.

– Н-нет. – Лишь бы не принял за издевку мои собственные запинки! – Она теперь… не по этой части. Конец Волчьей Жажде пришел. Вместе с Охотничьим Клубом… Я их всех… одним махом! – И только рукой вдогон махнул, показывая, как лихо расправился с величайшим после Меканских Войн бедствием современности.

Высокородного такое несусветное хвастовство проняло. Не знать о финале Охотников он просто не мог. Сопоставив, он проникся, проникшись, уверовал, а уверовав – расстроился окончательно:

– А-а… А-а то-огда-а ка-ак же?! – Темный эльф оборвал конец фразы отзвуком полузадушенной икоты.

– Н-ну… живи! Уж если Хирру попустило, то и тебе всяко облегчение будет. Только не сдавайся… Собой будь… как сейчас. Вот… – Я собрал ускользающие мысли в один несколько неопрятный клубок, решительно вытянув из него за хвост главную: – И пей п-поменьше!

Пораженный глубиной этого откровения, кузен лишь кивнул бессознательно, в очередной раз прометя по стойке серебром волос. Даже икота прошла сама собой. Не иначе, счел услышанное безошибочным рецептом величайшего целителя эльфийских хворей, справившегося даже с принципиально неизлечимой Волчьей Жаждой…

Чем Судьба не шутит – может быть, и подействует моя микстура, наложенная на такую силу самовнушения. Тоже, кстати, семейную. По крайней мере, по мужской линии.

Сработает так сработает. Лишь бы не прямо сейчас. Хорошо сидим, жаль будет так с ходу обрывать удачное застолье. То есть застоечье, в смысле фуршет. Правда, без закуски, но какое это имеет значение…

– А-а пи-ить меньше-е, что-о, пря-ямо се-ейчас? – опять угадал темный эльф.

– Н-не. Можно завтра, – обнадежил я собутыльника, то есть собочоночника. – Н-но завтра – все!!!

– Все-е, – подтвердил гость семьи. – За-автра-а… То-очно… Все-е!!!

Решимость в этих его словах обнаружилась нехилая. Даже излишне, на мой взгляд. Полегче бы надо.

– Н-ничего. Н-не п-парься… – Мой язык тоже стал изрядно заплетаться – похоже, из солидарности. – Т-ты классный м-мужик!

– Ты-ы тоже-е…

Наверное, хлопать его по плечу все-таки не стоило. Пьяный темноэльфийский принц рухнул от легчайшего толчка. Хорошо, под ним вовремя оказался высокий барный стул. Подо мной тоже. А перед нами обоими – мелкий зеленый гоблин. Причем хороший знакомец – Махровый.

Я насторожился: как-то среагирует высокородный на столь неподобающую компанию? Но тот растянул губы в блаженной улыбке и свободной рукой потрепал гоблина по плешивой макушке.

– О-о! Зеле-ененький! Уже-е! – обрадовался высокородный. – Мне-е они-и всегда-а ка-ажутся, после-е перво-ого же‐е стака-ана!!!

Разочаровывать его я не стал. Но вот Махровый не понял и полез в бутылку. Не в буквальном смысле, конечно – хотя тут нашлась бы парочка баклаг как раз по его размеру.

– Ничего я не кажусь, хай-сэр! – обиделся гоблин.

– А к-как д-докажешь? – поддел я зеленого. Из солидарности с родственником.

– А вы мне налейте. – Глазки Махрового масляно заблестели.

Все-таки и в буквальном смысле в бутылку полез! Ну да нам не жалко для хорошего… э-э… гоблина! Вон, и стакан откуда-то выпорхнул…

Разлили. Хлопнули. Прониклись.

– А в-вот у м-меня они, – поделился я с присутствующими, кивнув на зеленявку, – уж-же д-двоятся!

– У-у меня-я то-оже… – согласился официальный кузен.

Оба гоблина просительно протягивали пустые стаканы. И Махровый, и второй, помельче, со сломанной рукой. Надо было срочно повторить.

– У т-тебя сколько? – поинтересовался я у родственничка, считая гоблинов по головам.

– Четы-ыре… – шевеля губами, подвел итог высокородный.

– У м-меня т-тоже! – обрадовался я. – П-повторим – у к-кого больше б-будет!

Еще повторили. Гоблины снова удвоились. Их было то ли восемь, то ли уже тридцать два. Меня замотало разливать, и я поставил на кран Махрового. Его тут же захлестнул девятый вал зеленявок с бурунами пустых стаканов. Пошла попойка.