Всеволод Мартыненко - Пойнтер - Собачий глаз. Белое солнце Пойнтера. Пойнтер в гору не пойдет [сборник litres]

Пить вино традиционного противника мы не стали. Мне приглянулся не слишком маленький бочонок без ярлыка, зато в изобилии снабженный всяческими печатями и пломбами – от восковых и сургучных всех цветов радуги до серых свинцовых. Решительно хлопнув ладонью по соответствующей ему пластине ограждения стойки, я выдвинул избранный бочонок поближе.

Для эльфа, смерив того взглядом, я подобрал хайбол едва ли не в фут высотой. Себе нашел стакашек помельче, но тоже не из самых маленьких. И решительно повернул краник на дне бочонка, кроша печати.

Вид полившейся жидкости лично у меня вызвал сомнения в ее пригодности к питью и принадлежности к опьяняющим напиткам. Нет, с цветом и запахом все было нормально: при всей темно-вишневости исключительно прозрачное содержимое бочонка пахло тонко, сладко и жгуче. А вот по консистенции это напоминало даже не мед или сироп, а скорее джем. Выползающая из крана колбаска уютно укладывалась на дне стакана и лишь там оплывала, сливаясь с предыдущими витками.

Я опасливо покосился на официального кузена: не покажет ли он хоть взглядом, что избранное угощение неподобающе? Но тот взирал на содержимое стакана с неподдельной заинтересованностью. Я бы даже сказал – с нездоровым интересом.

– Ну, будем… – ничего оригинальнее мне в голову не пришло.

На вкус полутвердое вино оказалось неподражаемо – запах не обманул. Собственно, запах и был вкусом, переносимым по воздуху. Жгуче-сладкое, но при этом не приторное, оно было удивительно легким и при этом перекатывалось во рту так же легко, как будто оставалось жидким. Никакой липкости.

В голове приятно шумнуло. Теперь перспектива неприятного, но необходимого разговора казалась не столь ужасающей. Надо только повод поубедительнее придумать, чтобы не подкопался.

За время, пока я размышлял над мотивировкой отказа от дома, родственничек с изумительной быстротой всосал весь свой стакан и с ходу захорошел, подметая стойку серебряными локонами и глупо улыбаясь. Положим, стакан этот был пообъемнее иной бутылки. Но все равно об устойчивости эльфов к выпивке у меня были совсем другие представления. Во всяком случае, сразу демонстрировать третью стадию алкоголизма они как бы не должны.

Ладно, так даже легче. Любой повод проскочит. Даже самый идиотский.

– Понимаешь, я тут с подвалами закончил, – обстоятельно, как подобает рачительному хозяину, поделился я. – Надо бы к верхним помещениям переходить. Так что извини, но придется съехать. Ремонт – дело хлопотное…

– Понима-аю… Что-о, я-а та-ак ей надое-ел? – В пьяном виде кузен, вместо того чтобы спотыкаться на согласных, тянул гласные.

Конечно, объяснение у меня придумалось так себе, но я искренне надеялся, что оно проканает. Как выяснилось, зря. Даже законченный алкоголик-эльф остается эльфом. Со всей проницательностью Инорожденного.

– Ага, – выдохнул я виновато. Все мои увертки оказались ни к чему. – Прости уж…

– Я-а всех достаю-ю… – обреченно махнул рукой высокородный. – Привы-ык уже-е…

– Да что ты, – довольно вяло попытался я разубедить горе-родственничка.

Тот, ясное дело, не поверил. Все той же проницательности хватило с избытком. Только рукой махнул да сам себе налил по второй без всякого стеснения. Я-то и половины своего бокала не прикончил за то время, пока он опрокидывал первый хайбол, пинты на три с виду…

Однако продолжение речей темноэльфийского неудачника заставило меня махом вбросить в себя остаток выпивки и так же решительно нацедить следующую порцию.

– На-адоеда-аю все-ем, никто-о меня не-е лю-юбит… Одна-а у меня-я на-адежда-а была-а – на-а Хи-ирру… Ду-ума-ал, помо-ожет с это-ой тоско-ой по-око-ончи-ить… – Старые предположения нехорошо шевельнулись на сердце, но следующими же словами кузен прогнал прочь всю мою ревность. – И-и с жи-изнью э-этой… ик!!!

Финал откровения несколько смазала икота, которую мы незамедлительно запили. Осторожно, насколько получалось в достигнутом состоянии, я поинтересовался:

– А с чего ты решил, что она тебя прикончит?

Соображение уже явно изменяло мне. Репутация моей высокородной супруги в глазах прочих Инорожденных должна была подтолкнуть к подобному выводу кого угодно. Или нет… знай кто-то о Волчьей Жажде, Хирру из предосторожности удушили бы в колыбели. В крайнем случае – в той самой детской, памятной мне по внеплановому сеансу связи с Таругской петли…

Что-то я совсем запутался. Это от вина или с обалдения? Впрочем, Инорожденный родственничек сам поспешил развеять мое недоумение. Вольно или невольно, вследствие не единожды помянутой сегодня проницательности – или всего лишь от пьяной склонности к болтовне…