Дмитрий Янтарный - Вступление

В этот момент принц, положив гранат на место, взял в руки аметист.

— Двадцать один, — сказала Карнелла, — вёе-таки мы смогли хоть чуточку убедить его раскрыться и довериться нам. Теперь будет немного проще.

Следующим в руки принца лёг мрамор.

— Серебро — двенадцать. Тоже чуть выросло. Хорошо.

Однако принц никак не желал выпускать из рук мрамор. Казалось, он пытается вслушаться в него, и лишь когда его окликнул Мизраел, он положил на место камень и взял в руки кусочек тёмно-жёлтой смолы.

— Янтарь — четырнадцать. Тоже хорошо, — удовлётворенно сказала Гвинелла, — чего было много — стало чуть меньше. Хороший прогресс.

И последним в руки принца лег тёмно-зелёный нефрит.

— Одиннадцать, — хлопнула в ладоши Карнелла, — превосходно. Восемьдесят два в сумме. Его можно учить…

И для меня потянулись бесконечные, тоскливые дни обучения. Я не обманулся в своих ожиданиях: Киртулик, в самом деле, на каждом занятии буквально вынимал из меня душу. Первые три занятия я только и делал, что раз за разом творил свои новые крылья. Разумеется, мои ангельские он мгновенно забраковал и принялся учить меня творить, по его словам, настоящие, то есть драконьи. К несчастью, между ними не было почти ничего общего. Структура скелета, которая использовалась для перьевого крыла, никак не подходила для кожистого. Перьевые крылья должны весить мало — и потому они могли быть полыми. С драконьим же такое не прокатывало: даже для того, чтобы манипулировать крылом с самой простейшей кожистой перепонкой, кость должна быть очень прочной. В конце концов, к исходу второго дня мне, после нескольких десятков попыток удалось создать то, что господин Киртулик охарактеризовал как: «Пока сойдёт».

На утро третьего дня я уже по созданной заготовке сотворил свои новые крылья и по приказу господина Киртулика принялся ими размахивать. И, разумеется, после первого же взмаха они надломились, вызвав у меня вспышку боли. Я, с трудом удержавшись от крика, упал на колени, теряя над ними контроль и с трудом сдерживая слёзы.

— А теперь вспоминай, где было больно, — бесстрастно тем временем сказал Киртулик, — и делай выводы, почему это случилось.

Очень медленно я поднялся на ноги, пытаясь вспомнить, что же со мной произошло. Для этого пришлось материализовать крылья повторно. Так, на стыке с лопатками всё в порядке, на месте крепления, разумеется, кость была прочна настолько, насколько я вообще мог это сделать. А вот дальше… ну, конечно! Изгиб лучевой кости, где она переходила в четыре более тонкие, и где, собственно, начиналась основная масса перепонки, составлявшей моё крыло. Очень медленно взмахнув крыльями повторно, я ощутил, как опасно напряглось это место. Очень хорошо. По уже полученным ранее от господина Киртулика советам я укрепил эти места сухожилиями и создал более гибкий хрящ, должный выдержать постоянное трение в этом месте. После чего несмело взмахнул крыльями — и в этот раз всё прошло куда лучше. Всё более и более смело я махал крыльями, создавая маленький ураган.

— Очень хорошо, — сказал господин Киртулик, — готов опробовать их?

— Как? — испуганно спросил я, — вот так сразу?

— А чего тянуть? — пожал плечами дракон, — ты не бестолочь вроде, уже взрослый и разумный человек, не чета моим подопечным. Все базовые знания ты усвоил. Время применить их на практике. Не переживай, я тебя, разумеется, подстрахую.

И вот со страхом я подхожу к трамплину. Неужели это действительно случится столь быстро? Так трудно в это поверить. С другой стороны — зря я так усердно учился в Орхорском Университете, с жадностью хватаясь за задания любой сложности и стараясь воссоздать всё, что только было можно? Нет, всё это было далеко не зря. Настолько не зря, что даже драконьи крылья удалось воспроизвести.

Подбодрив себя таким образом, я опасливо посмотрел вниз. Господин Киртулик стоял в облике человека около одной из колонн, но это ни о чём не говорило: на то, чтобы обернуться драконом и совершить рывок, ему нужно меньше секунды. По привычке я посмотрел на то место, где сидела Меридия после своего триумфа и, к большому своему удивлению, увидел её там. Она стала заходить ко мне в комнату по вечерам, утешая меня, усталого и измученного, и, сказать по правде, это было достойной наградой за те истязания, что Киртулик устраивал мне каждый день. Мы о многом разговаривали, несмело, неловко, чаще просто молчали, и всё же эти встречи значительно помогали узнать нам друг друга лучше. Но вот на своей тренировке я вижу её впервые. И мне так захотелось показать ей, что я чему-то научился, что я чего-то стою, что рано или поздно я действительно стану её достоин. И я смело шагнул навстречу пустоте перед собой, падая и материализовывая крылья…