Дмитрий Янтарный - Вступление

— Я так и думала. Я сразу это поняла, как только его отвергли Золото и Лазурь. Отсылайте его обратно, — сдавленно проговорила Карнелла, стиснув веер в руках, — придумайте какую угодно причину. Заплатите какую угодно компенсацию. Но он не должен оставаться здесь.

— Мама, что за вздор вы несёте, — сердито сказала Гвинелла, поправляя Тиару, — да наши послы по пять раз из своих шкур вылезли, чтобы всё это устроить. Да еще и этот сомнительный финт с его побегом, который может нам выйти боком. Куда мы его сейчас отошлём? Как объясним? Нет уж, будем работать с тем, что есть. То, что в нем доминирует этот Цвет — ещё не приговор.

— Ты не понимаешь, — прошептала Карнелла, — мой отец, Гиордом, тоже совмещал в себе эти Цвета в качестве доминант. И, святой белый дракон, что же он творил с моей матерью. Он то бросал её в глубины отчаяния, то воспарял с ней в высоты блаженства. И как она его любила, как была ему преданна. Она была как кролик, загипнотизированный удавом, готовый на всё, что угодно. И умерла она, выжатая до последней капли, но с его именем на устах и счастливой улыбкой на лице. Нет, я не хочу такой судьбы для моей Меридии.

— А самое главное вы заметили? — спросила Ариадна.

— На что тут ещё смотреть? Мы уже увидели всё, что нам надо, — сердито сказала Карнелла.

— А то, что общая сумма силы его характера — семьдесят девять. Ему не хватает всего чуть-чуть для того, чтобы получить достаточно сил для…

— Мы здесь решаем вопрос о том, оставаться ли ему здесь, а ты предлагаешь нам задумываться ещё и об этом? — гневно спросила Карнелла.

— Вопрос его местонахождения здесь — решённый вопрос, мама, — твёрдо ответила Гвинелла, — вы можете сколько угодно приводить доводы Мико — он никогда не отошлет отсюда принца. Ещё раз говорю — это не приговор. Ему даже двадцати нет, все ещё десять раз может измениться. И нам следует сделать так, чтобы в лучшую сторону. А насчет семидесяти девяти баллов, это ты, доченька, молодец, что заметила. Его можно учить. И очень скоро из него выйдет толк.

— Воля ваша, — устало сказала Карнелла, поднимаясь и направляясь к выходу, — но я предупредила. Я его, — она обвиняюще ткнула веером на стекло, где всё ещё красовалась сиреневая цифра двадцать четыре, — НЕ принимаю. И уж тем более, не стану его чему бы то ни было учить…

Во мне до сих пор блуждало эхо блаженства, которым меня одарил невзрачный, на первый взгляд, аметист.

— Принц Дитрих, с вами всё хорошо? — откуда-то издалека спросил меня смутно знакомый голос. Через секунду около меня появился Мизраел.

— Да, ваше величество, всё хорошо, просто… этот камень как будто что-то всколыхнул в моей душе. Я никогда такого не ощущал.

В этот момент мои ноги подкосились, и не рухнул на пол я только благодаря отменной реакции короля драконов.

— Да вы совсем измучены, — сочувственно сказал он, безо всякого труда помогая мне удержать равновесие, — Ариадна сообщила, что вам по пути пришлось отбиваться от недоброжелателей. Сейчас же вы наверняка устали. Идёмте, я распоряжусь, чтобы вас проводили в ваши покои и позволили отдохнуть.

Следующие несколько минут я почти не запомнил. Только неразборчивый разговор двоих, после чего меня мягко и аккуратно куда-то повели. Когда я, наконец, смог сфокусировать взгляд, то увидел, что мой сопровождающий — парень с пепельной гривой волос, одетый в такие же бледно-серые камзол и штаны. Его глаза так же были серыми. Единственное цветное пятно составляла золотая серьга в левом ухе, да перстень с изумрудом на правой руке приятно цеплял глаз.

— Приветствую вас, принц, — необычайно мелодичным голосом сказал он, каким-то образом поняв, что я наконец-то могу его понимать, — моё имя Карнекир, я буду вашим постоянным спутником в этом замке. Если вам что-нибудь понадобится — вы можете обращаться ко мне с любыми проблемами или вопросами. Я очень надеюсь, что мы подружимся, — искренне сказал он.

— Куда мы идём? — вяло спросил я.

— Сейчас я отведу вас в ваши покои. Там вы сможете вымыться с дороги. Потом к вам заглянет наш портной — снять мерки. Это недолго, не больше трёх минут. После этого вы сможете отдохнуть.

Моими покоями оказалась огромная комната небесно-голубого цвета. Даже сквозь пелену усталости я испытал какое-то подобие восторга — настолько отраден для глаза был этот цвет. Большая двуспальная кровать напротив окна уже была приготовлена. Шкаф для одежды, полка, где уже лежали какие-то книги. Чайный столик и три кресла вокруг. И все это расположено в удивительно гармоничном порядке, создавая ощущение, что вокруг ещё полно свободного места.