Алексей Федорочев: Лестница в небо

— Как видишь — лучшие апартаменты выделили! — рукой обвожу окружающую обстановку.

— Это временно, разберутся. Горка! Как же я рад, что тебя наконец нашли! — И снова бросается обниматься.

А уж как я-то рад, не передать…

— Слушай, ты ж худой такой, седой! Тяжко пришлось?

— Где седой?

Как «седой»? Откуда?

— Вот здесь. — Брат проводит по едва залеченному месту удара берцем.

— А, здесь… Это меня нашли так. Хорошо искали.

— Тихон Сергеевич! — В камере появилось новое действующее лицо. — За что его так? Почему он вообще в камере? Он что, натворил что-то?

— Разберемся, Дима! — И уже в сторону охраны: — Я его забираю!

Ну вот, пошла игра. Ставка — свобода.

В кабинете Милославского Митька опять бросился тормошить и расспрашивать меня, но Тихон Сергеевич вскоре пресек разговор:

— Убедился, что брат живой?

— Да.

— Тогда езжай домой. А мы тут будем утрясать формальности. Потом наговоритесь.

— Хорошо. Спасибо, Тихон Сергеевич! А маме можно сказать?

— Скажи, только пусть она пока дома сидит, ее сюда не пустят. Разберемся во всем — сам сообщу.

— Егор, как же я рад! Ты не представляешь, как я рад! — Напоследок Митька еще раз стискивает меня. — Разбирайся скорее, я соскучился!

Хлопок двери оставляет меня наедине с Милославским.

— Ну что, набегался? — Несмотря на утро, Тихон Сергеевич выглядит усталым. Он вообще сильно отличается от сложившегося у меня образа: и ростом поменьше, и морщин побольше, и плешь пошире.

— Чего бежал-то?

Пожимаю плечами:

— А я откуда знать мог, что это ваши люди?

— Ой, малец, не юли. Знал ты все… — Жду, что мужчина продолжит мысль, но тот испытывающе смотрит на меня в ожидании ответа.

— Испугался. Пуганый я.

— Н-да… А я ведь спасибо тебе сказать хотел…

— Оу! Боюсь даже представить, как бы вы порицание выразили… Котлет наделали бы?

— Н-да… Прости. Хреново все вышло… — Спустя долгую паузу Милославский продолжает: — Как ты Залесского заподозрил?

— Заподозрил?! Да на него транспарант можно было вешать: «Виновен!» С учеником ЧП, три дня в лазарете со срывом источника валяется, а виновник в соседней палате лечится! И никто ни сном ни духом! Потом еще в кабинете у него поковырялся. Вы ж знаете!

— Я-то знаю. Мне ход твоих мыслей интересен. Потешь старика.

— Ход мыслей… — После насыщенных двух лет уже трудно вспомнить, что я там накручивал, лежа в лазарете. — Ход мыслей… Я Андреаса давно подозревал, странные это тренировки были. И брату говорил, и доктору, и учителям. Только мне не верил никто. Раскачка источника — дело травмоопасное, не один я после занятий отлеживался у Михаила Игнатьевича. А когда очнулся — сообразил наконец, что без отмашки Залесского Скинкис вряд ли что-то самостоятельно предпринимал бы. Их отношения видеть надо было — Андреас на завуча, как собака на хозяина, смотрел, хвоста только, чтоб вилять, не было. А там оно само как-то сложилось…

— Само сложилось… Это хорошо, что сложилось. Судьба вам там незавидная уготована была. — Милославский тяжело поднялся из кресла и встал у окна, задумчиво глядя на городской пейзаж.

— Уж догадался. Потому и тревогу поднял.

— А почему не остался? Мои люди уже спустя полчаса здание оцепили. — Ни на секунду не обманываюсь ленивым усталым тоном — не тот он человек.

— Боялся, что убьют, — просто отвечаю я, — особенно когда архив его мельком просмотрел. Где гарантия, что вы ночному звонку поверите? Да я сам до последнего не знал, что номер правильно набираю.

— Ну ладно, здесь я тебе верю. Испугался, метнулся, как заяц, прочь. Потом-то чего не вернулся?

Почему-почему!.. Потому что не был уже мальчиком Егором! Только знать это кому-то необязательно.

— Сначала слишком далеко убежал. А потом вернулся: мать по-прежнему в коме, Митьки нет, возвращаться в училище бессмысленно — источник перегорел. Денег тоже нет. Попробовал к Шаврину обратиться — тот сначала вроде нормально себя повел, а потом схватить попытался. На нем же не написано, по чьему приказу это делает! В общем, как вернулся, так и повернулся.

— Хм… Наслышан… Бегать ты наловчился… — Тихон Сергеевич наконец оторвался от занимательного вида за окном и вернулся за стол.

— В школу, как я понял, ты идти доучиваться не собираешься. Аттестат получил, даже неплохой, судя по оценкам. Источник восстановил или восстанавливаешь. Какие теперь планы?

— Жить. Учиться дальше. С Митькой и матерью хоть нормально пообщаюсь в кои-то веки, соскучился.