Хелена Дагган - Что-то не так в городе Идеал [litres]

– Нам сюда, – сказал Мальчик и указал на окно.

– Дальше пойдём по крышам? – с тревогой уточнил Меррилл.

Мальчик кивнул. Уильям подёргал шпингалет на окне и повернулся к спутникам.

– Рефантазиатор здесь не пройдёт, – констатировал он. – Придётся выламывать раму.

Вайолет отступила назад, прикрывая детей, а Мальчик, Уильям и Меррилл навалились на оконную раму. В конце концов под их усилиями древесина треснула и распалась.

Первым на крышу вылез Мальчик, за ним Уильям. Они заняли места по обе стороны проёма, и Меррилл осторожно передал им Рефантазиатор, после чего выбрался сам. Вайолет помогла сиротам пролезть следом. Когда все благополучно оказались наверху, Мальчик повёл их по крышам в сторону стены.

Там он, не теряя времени, обвязал верёвкой наволочку с банками и опустил её на землю возле стены. Потом ловко перепрыгнул через стену и спустился по выбоинам в камне. Отвязав наволочку, он забросил верёвку обратно, чтобы Вайолет и двое сирот могли спуститься к нему.

Когда все дети оказались внизу, Уильям и Меррилл аккуратно подняли Рефантазиатор, обвязали его верёвкой и заботливо опустили. Мальчик и Вайолет страховали аппарат снизу. Наконец на земле оказались последние участники похода – Меррилл, за ним Уильям.

У всех мышцы немного дрожали от напряжения, поэтому они дали себе короткую передышку. Затем они осмотрелись, убедились, что путь свободен, и направились по проспекту Арчеров к дому Айрис.

Даже в слабом предутреннем свете легко было заметить, как нервничает Уильям. Когда аппарат оказался на земле, он отвернулся от спутников и подошёл к входной двери. Остальные спрятались в тени у стены. Рука Уильяма дрожала, когда он постучал по окрашенному дереву.

У Вайолет засосало под ложечкой, но ничего не произошло. Уильям подождал минуту и постучал ещё раз. В тишине рассветного часа щелчок задвижки показался неестественно громким. Когда дверь открылась, свет из проёма упал на булыжную мостовую и на лицо Уильяма.

Айрис издала очень тихий, разрывающий сердце стон, и её сын, только что предельно напряжённый, расслабился в её быстрых объятиях. На глаза Вайолет навернулись слёзы.

Казалось, Айрис Арчер никогда не отпустит сына. Все остальные вглядывались в дорогу в надежде, что на ней сию секунду не покажутся Дозорные.

Наконец Уильям оторвался от матери и сделал полшага назад.

– Мам, нам нужна твоя помощь.

– А-а, я знала, что-то готовится, Уильям, знала, – Айрис заулыбалась и предложила взволнованным гостям пройти в дом.

Удивительно, но Айрис каждого назвала по имени. Может, она была вовсе не так безумна, как о ней говорили.

– Я знала, Вайолет, ты что-нибудь предпримешь, – старая женщина подмигнула ей и подала стакан воды. – Я по глазам видела, что в тебе есть озорная искра.

Вайолет улыбнулась, решив принять это замечание как похвалу. Айрис взяла сына за руку.

– Я должна сказать вам всем спасибо, ведь вы вернули мне Уильяма.

– Мама, мне так стыдно, – пробормотал Уильям; его голос всё ещё срывался. – Я должен был раньше прийти к тебе, но я не мог…

– Я знаю, – ласково отозвалась Айрис.

Комната погрузилась в тяжёлую тишину.

– Я знала, ты придёшь когда-нибудь, – снова заговорила старая женщина. – В тебе живёт боевой дух. Дух может меркнуть, но он не гаснет совсем.

– Макула у них, – вдруг выпалил Уильям, словно был не в силах сдержать слова. – Они сказали, что она умерла, это почти убило меня. Я не мог решиться снова стать счастливым, и я отказался от борьбы. Мама, я очень виноват, я должен был прийти к тебе раньше. Но я подумал, что всем будет лучше, если я исчезну.

– Всё хорошо, Уильям, ты ведь вернулся. Теперь только это важно.

Айрис смотрела мимо окруживших её лиц в ту даль, которая была ведома ей одной.

– Они увели Макулу, – произнесла она после недолгого молчания. – Я гадала, куда они её забрали. Они украли мою жизнь, эти два чудовища. Я замечала в них неладное, когда они были ещё молоды. Они пошли по стопам отца, но кто может ожидать такого от своих сыновей? – она взглянула в глаза Уильяму. – Ты пропал, а вскоре после тебя Макула. Джордж и Эдвард сказали мне, что вы оба умерли. Я старалась им не верить. Я этого вот здесь не чувствовала, – она указала на сердце. – Но и часть меня тоже умерла тогда, – она опустила глаза; её руки сжимали стакан с водой так крепко, что костяшки побелели. – Здесь, где я живу, правила твоих братьев не действуют. Хотя бы это они позволили мне. Я не ношу их очки и не пью их чай. Я думаю порой, что было бы легче, если б они и воображение у меня забрали, я не жила бы тогда с этой виной.