Роман Гриб - Засланец Божий 4

— Эх, и напугала же ты меня. — потрепал я зверушку по вытянутой морде.

Ответом мне стало гневное урчание. Только не Гули, а ее желудка. Пернатая ящерка посмотрела на меня вопросительным взглядом.

— Не, ну после такого пожрать — это святое дело! — покачал я головой. — Я бы еще и напился в говно. Тебе как, налить?

Зверушка немного задумалась, после чего мотнула головой и неожиданно резво, но куда более мягко, чем раньше, помчалась к озеру.

— А я, пожалуй, прибухну. — пробормотал я себе под нос и сотворил бутылочку коньячка, а после крикнул вслед груллатке. — Только артефактов больше никаких не находи! Хватит на сегодня…

— А завтра можно будет? — усмехнулся Леха.

— Завтра с утра будет больше похуя, он в дуэте с похмельем приходит. — ответил я и протянул напарнику бутылочку. — Будешь?

Леха, что не удивительно, отказался. Я пожал плечами и забрался в свою сосновую люльку. Устроившись там поудобнее, я выпил пол-бутылки и почти сразу уснул.

Экстраординарного на утро, что удивительно, не произошло. Проснувшись, я потянулся и уселся в люльке, оглядывая залитую солнцем округу. Гуля немножко отъела бока по сравнению с первыми минутами после трансформации, но на этом изменения закончились и сейчас она, в обнимку с Потапычем и Пушистиком, валялась под деревом на солнышке. Леха с желтоглазиком кашеварили. Скъяаррл аппетитно хрустел кумушками, закидывая в рот гальку, словно конфеты. Гартаил в драконьей форме нарезал круги над озером. Наверное, решил размять крылья. На спине у него сидела Шииран. По крайней мере, таких крупных баб у нас больше нет, кроме нее. Увалии не было видно. Наверное, опять где-нибудь в тенечке медитирует. А, не! Вон, из кустов выходит и платье поправляет. Явно там сейчас не благовониями в кустах воняет. Лиса… Лиса неподалеку упражнялась с кинжалами и с легкостью шаолиньского монаха-садовника стригла своими клинками кусты, легко и непринужденно порхая над землей. По крайней мере, такое впечатление производили ее прыжки.

Перекусив, мы отправились дальше. Рассчетное время прибытия в нуждающийся в помощи городок было за час-полтора до заката.

По дороге нам попадались крестьяне, увлеченно косившие траву на полях. Что мне бросилось в глаза, так это подозрительно знакомый прикид. Белые рубахи с длинными рукавами. Подпоясанные веревками либо тканевыми поясами. На рукавах и воротах — красная узорчатая окантовка. Бороды, длинные волосы, перехваченные шнурками и узорчатыми лентами. Крестьянки в сарафанах и в платках. И, сука, лапти! Бородатые косари провожали нас хмурыми подозрительными взглядами.

— Леееех! — обратился я к своему всезнающему напарнику. — Я на солнце перегрелся, или это Русь?

— По первому вопросу ответа не знаю, но давно это подозревал. — флегматично ответил Леха. — А на счет второго — почти. Ляхи — один из прославянских народов. В отличии от нашего мира, на Небарре глобализация коснулась их слабо. Из-за сильных различий в культуре коренных соседей и прибывших сюда ляшских предков, княжество самоизолировалось и культурной интеграции не произошло. Ни в одну, ни в другую сторону. В нашем мире глобализация сильно изменила традиции разных народов, вызывая порой целые культурные войны.

— Так это ж здорово! — восхитился я возможностью прикоснуться к древним русским корням, как они есть. — Уж кто-кто, а ручиси то должны нас принять!

— Ну-ну. — усмехнулся воин.

— А что ну-ну? — удивился я таким скептическим ответом. — Кстати, чего они на нас так хмуро смотрят?

— Так из нашей компании, борода только у тролля добротная. — пожав плечами, пояснил походный гугл. — Даже у меня по их меркам подростковая бородка.

— И что? — непонимающе похлопал я глазами.

— И то. — как на дурачка, посмотрел на меня завкаф. — Про то, как царь Петр Первый бороды боярам рубил, слыхал? Или и этот урок прогулял?

— Не, ну это то сложно не услышать. — отмахнулся я от кружившейся вокруг меня пчелы. — Отвянь, я не медоносный. А, ну это. Ну порубил он им бороды, и че такого то? Никогда не понимал этой истории.

— А такого в ней то, что борода для русича была такой же дорогой, как для тебя твой член. — вздохнув, принялся объяснять Леха элементарные, на его взгляд, вещи. — И потому с тобой общаться никто в селениях не будет, кроме, пожалуй, старост. Те хоть какое-то представление о чужих культурах имеют. Но уважения не ищи. Безбородые взрослые мужчины, на их взгляд, или мужчины с куцыми редкими бороденками не заслуживают ни уважения, ни почтения, и вообще — хитрецы и подлецы. А если лицо имеет все признаки бритья — то тебя даже на порог никто не пустит.