Ровенна Миллер - Власть [litres]

– Похоже, ты внезапно стал идеалистом.

– Невозможно постоянно идти против собственной природы, – пробормотал Сайан. – Ты дала мне второй шанс на жизнь, наполненную смыслом.

– Я вовсе не…

– Не спорь. Ты – и неведомая судьба, что свела нас друг с другом. Меня приняли по твоей милости, и я очень благодарен.

– Нет, это мы благодарны… Без тебя мы бы никогда не победили, – покачала головой я.

– Что ж, – усмехнулся Сайан, – это похоже на правду. Через неделю я уезжаю в Рокфорд. А чем займешься ты?

– Чем займусь?.. – Я принялась разглядывать свои руки, на которых медленно угасали тени заката. – Не знаю. Я выпустила в мир нечто и теперь должна присматривать за этим. Ах, Сайан, ведь они не понимают, о чем просят.

– А о чем они просят?

– Совет хочет, чтобы я научила других своему способу чародейства. Они жаждут контролировать эту силу, овладеть ею. Но никто не понимает… – Я посмотрела ему в глаза и удивилась – он спокойно глядел на меня и внимательно слушал. – А ты понимаешь, правда? От тебя потребовали научить наших людей убивать себе подобных. И ты сделал это, хотя знал, что последует дальше.

– Да. И груз жизней, что я забрал, всегда со мной. – Сайан произнес это легко, без боли, без гордости. Словно просто озвучил факт, но то был самый важный факт, который определял его как личность. – Ты не обязана делать то же самое. Однако чародейки научатся, так или иначе. Люди узнали, что это возможно, – теперь они не отступят и будут искать все новые способы. Могу сказать одно: да, я учу их убивать, но также объясняю, что такое долг, ответственность и уважение. Другой бы не стал – но я буду.

Больше он ничего не сказал, но мысль я уловила. Как учитель я была надежнее, чем другие.

– Согласиться – значит двигаться дальше, – прошептала я. – В одиночку. О, как я скучаю…

Я не смогла выговорить его имя, захлебнулась слезами и спрятала лицо в ладонях, не в силах продолжать разговор.

Сайан промолчал, он даже не двинулся с места, лишь опустил мозолистую ладонь мне на плечо. Я прижалась к нему и плакала, пока слезы не иссякли.

– Извини, – прошептала я.

– За что? Почему ты извиняешься за самое естественное, самое правильное, что можешь сделать? Мы не скорбим как должно, – отозвался Сайан, – если извиняемся за свое горе.

– Теодор бы наверняка знал, что делать!

– А мне кажется Теодор очень часто сомневался, и именно ты прогоняла все его опасения и страхи. Уж ты наверняка знала бы, как поступить, если бы он спросил у тебя совета.

– Он так говорил?

– Каждый день. – Сайан протянул мне белый льняной платок. – Если бы на твоем месте оказался кто-то другой, что бы ты ему посоветовала?

Я промокнула глаза и аккуратно сложила платок.

– Я бы напомнила этому человеку, что Галатия сейчас как никогда нуждается во всех нас. И мы обладаем способностями и знаниями, которые другим недоступны. Но еще… я бы предпочла, чтобы подобные вещи оставались тайными.

– Такие секреты нельзя хранить вечно. Есть у меня некое подозрение: что, в конце концов, так будет лучше. Больше никаких уловок, никакого скрытого чародейства. Возможно, ты боишься того, как станет проявлять себя твоя сила в нашем новом мире?

Я задумалась. Полли когда-то спрашивала меня о том же…

– Я не хочу этого. Я этого не заслуживаю.

Теперь настал черед Сайана рассмеяться. Несколько молящихся обернулись и наградили его сердитыми взглядами, но он, похоже, их даже не заметил.

– Уж если ты не заслуживаешь места среди победителей, его не заслуживает никто. Я переживал, что ты так и останешься в доме своего брата, забытая всеми.

– Мне казалось, я чашка с дыркой, – слабо улыбнулась я, а Сайан вздрогнул, вспомнив старый разговор, – больше ни на что не гожусь. Но теперь… теперь я думаю – а может, и гожусь…

Сайан тряхнул головой.

– Еще как. Сдается мне, ты еще себя проявишь.

– Не вздумай слопать все сливы! – Виола шлепнула Кристоса по руке, которую он тянул к корзинке с фруктами, а тот в ответ шутливо толкнул ее в плечо.

– Это для Пенни! – возразил он, показывая три золотистых плода, таких спелых, что вот-вот лопнут.

Кристос бросил одну сливу Пенни, та поймала ее на лету и опустила на землю извивающуюся малышку, которая тут же помчалась к отцу.

– Теа, не беги в грязь! – охнула Пенни. – Тетя Софи только что сшила тебе это платье, не испачкайся.

– Я специально взяла для него белый хлопок, – засмеялась я. – Даже если испачкается, оно прекрасно отстирывается дочиста.