Эльвира Смелик: И все-таки они существуют [СИ]

На физике Марина Юрьевна взяла со стола стопку белых листов, и класс испуганно замер. Контрольная! Да еще без предупреждения!

— Учебники убрали! Тетради тоже вам не понадобятся! — металлически твердый голос учительницы вызывал трепет в еще недостаточно закалившихся в жизненных передрягах детских сердцах. — Жалко мне урока, да ничего не поделаешь: распоряжение администрации! — меж тем снисходительно добавила Марина Юрьевна.

Внезапная смена интонации немного убавила напряжение, но расслабиться никто не решился.

— Сейчас я раздам вам тесты, — учительница зашагала вдоль ряда парт. — Не страдайте! К физике они не имеют никакого отношения. — Она поймала чей-то вопросительный взгляд. — А к чему имеют? Трудно сказать. Читайте внимательно, отвечайте на вопросы. В конце урока сдадите мне.

Марина Юрьевна не обманула: к физике тест не имел никакого отношения, как почти и ко всем остальным программным предметам.

— Маразм полный! — прокомментировала Лиза. — Но спасибо за несостоявшуюся физику.

— Кто справится, может отправляться домой, — добавила Марина Юрьевна. — Но ответить нужно на все вопросы! — она повысила голос, предупреждая возникновение кое у кого неправедных идей. — Обязательно!

Влада специально не торопилась, но ответы почему-то выстраивались сами собой, и она дошла до конца одной из первых.

— Ты уже все? — не поверила Лиза.

— Тебя подождать?

Подруга отрицательно мотнула головой.

— Лучше не здесь. Лучше у раздевалки.

— Хорошо, — согласилась Влада, сдала листочки Марине Юрьевне и выбралась из класса, не переставая размышлять по поводу только что пройденного теста.

Очень странные вопросы, никакого отношения не имеющие к учебе. О настроении, об отношении к окружающим и себе самому, о чувствах и эмоциях.

Спускаясь по лестнице, Влада увидела Сашу Егорова.

Тот стоял на площадке между этажами лицом к окну, погруженный в свои мысли, а, может, в созерцание пейзажа, и ничего не замечал по сторонам.

Влада мужественно притормозила.

Все! Хватит трусить! Сколько можно страдать от нерешительности!

Надо вести себя как Ксения Ярцева. Надо отбросить смущение, подойти и сказать, например: «Привет! А что ты здесь делаешь?»

Простой и естественный поступок. Ничего героического. Ярцева совершила бы его легко и непринужденно, даже не задумавшись ни на секунду. А еще Ярцева наверняка бы улыбнулась. Не лучезарно во все зубы, а чуть-чуть — мило, приветливо, не выдавая своей сильнейшей заинтересованности.

Влада сделала глубокий вдох и шагнула вниз, повторяя про себя: «Все хорошо. Я не боюсь. Я — Ксения Ярцева. Я — Ксения Ярцева».

Услышав шаги, Саша обернулся, поднял глаза, и в них легко прочитала Влада сбывшееся ожидание и радость, и слова сами слетели с губ.

— Привет! Что ты здесь делаешь?

«Я — Ксения Ярцева! Мне неведома робость!»

Саша немного помедлил с ответом, попытался усмехнуться независимо, но, не справившись, глуховатым от волнения голосом признался:

— Тебя жду.

Владу обожгло изнутри, она смотрела на Сашку и молчала.

К черту Ярцеву! Кому она нужна со всеми ее достопримечательностями! Сашка ждал Владу! А она, дурочка, боялась с ним заговорить!

Не услышав от собеседницы никаких слов, Саша продолжил сам:

— Знаешь, Ксю… — но не договорил, отшатнулся внезапно, глаза его округлились, и Егоров выдохнул изумленно: — Большакова?

— Да, — растерявшись, подтвердила Влада.

— Что за фигня! — Сашка зажмурил глаза, тряхнул головой, словно избавляясь от отвратительной мысли или неприятного видения, отступил назад. — Большакова, я тут…

Он оборвал себя на полуслове, посчитав, что объяснения вовсе не обязательны, резко развернулся и торопливо ушел прочь, почти сбежал, а Влада осталась стоять с застывшим лицом.

Неудачница! Вовсе не ее дожидался Егоров. Как же! Нужна она ему очень! Размечталась!

Недосказанное «Ксю…» однозначно должно было продолжиться слогом «ша». И выходило «Ксюша»! Ксюша! Ксюша! А не Влада! Ни в коем случае, ни за что, никогда не Влада!

Она хотела стать такой как Ярцева и в своем стремлении едва не получила то, что предназначалось не ей. Едва. Но она не Ярцева, и, значит, не получает ни-че-го! Она всего лишь Влада Большакова, которая никому на свете неинтересна.

А на лестнице опять раздавались шаги.

— Владик! Ты чего здесь торчишь? — удивленно вскинула брови Ксения.

— Представляешь, не могу ноги с места сдвинуть! — мрачно ляпнула Влада, не поднимая глаз.