Рихард Швартц: Властелин кукол

Я кивнул в знак согласия. Он сделал ещё глоток кофе, затем встал и немного помедлив, исчез в двери, ведущей в подвал.

— Должно быть для него это сложно, — тихо произнёс Варош, наблюдая, как за Армином закрылась дверь. — Видеть Серфину…

— Почему? — спросила Зокора своим хриплым голосом. — Она его сестра. Он обязан навещать её.

— Это тело его сестры, но дух Серафины, — промолвил Варош. — Разница есть.

Зокора приподняла вверх бровь.

— Я её не вижу.

Она повернулась ко мне, одновременно сунув руку под одежду. Вытащив кошелёк, она вытряхнула на ладонь удлинённую золотую печать на тонкой цепочке. Я узнал эту печать, она принадлежала замороженной во льду тёмной эльфийке, которую мы нашли в тёмных пещерах, когда направлялись с постоялого двора в Громовую крепость.

— Пока мы через ледяные пещеры будем провожать на постоялый двор Зиглинду и Яноша, у тебя есть время выяснить, знает ли кто-нибудь здесь об этом клане, — она посмотрела на меня. — Для здешних людей мой вид необычен, но небезызвестен. Я хочу знать, где смогу найти своих сестёр. Если они служили этому Асканнону, то знают о людях больше, чем я.

Я кивнул.

— Я позабочусь об этом и благодарю за доверие, которые ты оказываешь мне с этой просьбой.

Её бровь взлетела ещё выше.

— Это была не просьба, — поправила она. — Это было то, что ты можешь сделать, не больше и не меньше.

Мы с Варошем обменялись взглядами и улыбнулись. Зиглинда тихо рассмеялась.

Зокора с любопытством посмотрела на нас.

— Я сказала какую-то шутку?

— Это была просьба, — попытался объяснить Варош. — Ты спросила его, готов ли…

— Я не спрашивала, — прервала она. — Это то, что он может сделать. Если не хочет, то пусть скажет, — она в недоумении покачала головой. — Люди такие сложные существа.

— Зачем ему это делать, если это не просьба? — спросил Варош. Я понял, что это было продолжением долгой дискуссии между ними.

— Потому что он может, — сказала она так, словно что-то терпеливо объясняла ребёнку. — А также, потому что хочет.

— Почему он должен хотеть?

— Если хочет, тогда я знаю, что сделает. А если нет, я сама об этом позабочусь.

— Значит он сделает, чтобы ты об этом знала? — спросил Варош, и Зокора закатила глаза.

Она посмотрела сначала на меня, затем на Вароша и, наконец, на Зиглинду.

— Ты знаешь, что я имею в виду? В конце концов, ты женщина, и можешь мыслить.

Зиглинда улыбнулась.

— Нет, я тоже считаю это просьбой, Зокора.

Зокора кивнула, затем снова повернулась ко мне и Варошу.

— Это меня утомляет, — промолвила она и взялв свой меч, направилась к двери. Мы смотрели ей вслед.

— Она расстроилась? — удивлённо спросила Зиглинда, но Варош улыбнулся и покачал головой.

— Нет, не расстроилась? — отозвался он, тихо смеясь. — Она так старается понять, как мы мыслим, но иногда у меня складывается впечатление, что она просто теряет терпение, когда мы так медленно соображаем, — он усмехнулся. — Она не винит нас. Скорее она бы удивилась, если бы мы схватывали немного быстрее. Она не ожидает от людей высоких мыслительных способностей и тем более от мужчин, — он улыбнулся ещё шире. — На самом деле, она часто удивляется, когда то, что мы делаем, имеет смысл.

Зиглинда рассмеялась.

— Я запомню этот аргумент, — сказала Лиандра из сада. Она, забавляясь, стояла там, Файлид рядом с ней. — Он будет полезен.

Она подошла, прижалась ко мне и подняв голову, с озорством посмотрела на меня.

Прежде чем уйти с Файлид и Армином, я решил ещё раз поговорить с Лиандрой. Она была в своей комнате.

— Что ты об этом думаешь? — спросил я.

Она оглядела меня.

— Я знаю, что ты спрашиваешь о другом, но в таком виде ты не можешь пойти во дворец.

Я посмотрел на себя.

— А что не так?

— Ничего. Но для дворца одежда не подходит.

Я вздохнул.

— Одежда свежая. И чистая. Она новая.

— Ты не проявляешь к эссэре Фале должного уважения, — объяснила Лиандра. Я видел по её глазам, что она не шутит.

— Я переоденусь, — вздохнул я. — Итак, что ты об этом думаешь? У меня такое чувство, что если я пойду с Файлид и Армином, то всё изменится, и мы будем ещё глубже вовлечены в дела эмирата.

В этот раз вздохнула она.

— Видимо, этого нам уже не избежать. Я просто не понимаю, что, собственно, от тебя желает эссэра Фала, — заметила она.

Я пожал плечами.

— Я сам без понятия, — я подошёл к перилам балкона, выходящего на внутренний двор. — Наверное, я требую слишком многого, раз надеялся на отдых прямо сейчас и особенно сегодня, — я повернулся к ней. — Прошло всего несколько дней с тех пор, как эмир был убит некромантом перед гостями и друзьями и на глазах дочери и матери. Не могу даже представить, как это отразилось на людях в городе и как себя чувствует Файлид. Если мы можем помочь ей и её бабушке…