Лин Рина - Книжные хроники Анимант Крамб [litres]

– Нет, только не это! – крикнула я резче, чем предполагала, и мое сердце так сильно стучало о грудную клетку, что, казалось, оно вот-вот выскочит наружу. – Для этого у меня слишком мало романтических черт, чтобы я позволила вам еще больше смутить нас на публике.

Томас красноречиво посмотрел на меня, глубоко вдохнул и убрал записку обратно в карман пальто. Он нервничал, и я тоже ощущала дрожь своего тела до самых кончиков пальцев.

И все же я все еще злилась на него. Он любил меня, черт возьми. Наверное, он тоже любил меня все это время, и я нисколько не ошиблась. И это сделало мой вынужденный отъезд три месяца назад еще более жестоким. Этот подлец!

– Хорошо, тогда остается только одно, что я должен тебе сказать, и ты должна знать, что я серьезен, – сказал он, подходя ко мне. Очень медленно, шаг за шагом, он сокращал расстояние между нами. – И, клянусь, я совершенно уверен, что больше не буду искать оправданий, чтобы внушить себе, что тебе было бы лучше жить без меня, – продолжил он, остановившись всего на расстоянии вытянутой руки от меня.

Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него, и мне было невероятно трудно продолжать сохранять свой гнев на него. Его взгляд смягчился, и я уже не могла отвести глаз.

– Анимант Крамб, хочешь ли ты стать моей женой? – совершенно серьезно спросил он, и у меня перехватило дыхание, мысли путались, и я в приступе упрямства просто отказалась сказать «да».

Я не могла себе объяснить, как мне вдруг пришла в голову такая четкая мысль, но я была полна решимости отплатить ему за то, что он заставил меня страдать три месяца, прежде чем пришел сюда, чтобы спросить меня об этом.

– Есть условия, Томас! – довольно резко вырвалось из моих уст, и я могла заметить, как ему пришлось судорожно сглотнуть. – Я больше никогда, – сказала я, – никогда, – повторила я, чтобы это стало предельно ясно, – не ступлю ногой в архив! – закончила я свою фразу, гордо выставив вперед подбородок, и полная решимости не отказываться от своих слов.

И уголок рта Томаса скривился в тайной усмешке.

– Никогда, – поклялся он мне, преодолевая расстояние между нами, ухватив за талию, притягивая меня к себе, а потом, как во сне, прикоснулся своими губами к моим и поцеловал.

Мое упрямое сопротивление растаяло под его прикосновением, когда его руки сомкнулись вокруг моей талии, и он прижал меня к себе совсем близко. Его губы были такими нежными, что у меня подогнулись ноги, а по всему моему телу плясали бабочки, так что каждый миллиметр моей кожи начало покалывать. Фейерверк чувств бушевал в моем животе, когда его губы касались моих, а за моими закрытыми веками появлялись темные пятна, потому что от волнения я забывала дышать.

Громкий звук достиг до моего уха и так внезапно вернул меня к реальности, что я испуганно втянула воздух. Томас тоже ошеломленно поднял голову, и тут я поняла, что это за все еще продолжающийся шум.

Это были аплодисменты. Люди, которые следили за нашим довольно детальным представлением, хлопали и кричали, свистели и топали. А быстрый взгляд в сторону показал мне, что Джулия рядом с нами даже упала в обморок.

Однако Томас не отпускал меня. Его руки все еще лежали на моей талии, держа меня в таком чудесном объятии, что я даже не видела предлога когда-либо вырваться из них.

Так как Томас Рид, библиотекарь и ворчун, любил меня, и только это имело значение.

Я спрятала лицо у него на груди, никому не показывала румянца, заставлявшего мои щеки гореть, и вдруг подумала о матери.

Потому что как мне теперь ей это объяснить?

Эта книга не появилась сама по себе. Так много людей внесли свой вклад, и я невероятно благодарна им за то, что они сопровождали меня на всем пути.

Я хочу начать с благодарностей своему мужу Мануэлю. За его понимание, любовь и чай, который он мне готовил.

Я благодарю Астрид, которая так тепло приняла меня в семью издательства «Drachenmond». Аву за контроль и ободряющие слова, когда они были нужны. Мари за восхитительную обложку и вдохновляющую манеру. Вику за отличное сотрудничество в редактировании и работе с текстом на обложке и за прекрасные комментарии. И Микаеле за грандиозную шлифовку. Каждый из вас потрясающая личность, и я рада, что вы помогли мне и сделали из моей писанины настоящую книгу.

Я благодарю свою маму, которая всегда поддерживала меня и придавала мне уверенности в развитии, и никогда не переставала верить в то, что из моих писательских набросков когда-нибудь получится книга. А также мою сестру Ребекку. Ты мой самый жесткий и самый любимый критик. На каждую логическую ошибку ты указывала мне и слушала меня, когда я запутывалась в собственных действиях. Спасибо за сотни часов, проведенных на телефоне. Огромное спасибо Джессике и Джул. Мои далекие творцы. Вы лучшие соратники в борьбе с отсутствием удовольствия, прокрастинацией и писательскими кризисами.