Кирилл Кащеев - Фабрика мертвецов

- Вы много знаете о железных дорогах. – улыбнулся отец.

- Так ведь все предки мои на чугунке трудились.

Ne serait-ce pas charmant? – как говаривает князь Волкон… Митя вспомнил о последней встрече со своим кумиром в Яхт-клубе и мучительно сморщился. И все равно, это не отменяет правоты князя! Вот именно что – прелестно! У царской семьи предок – Даждьбог-Солнце, в крови Даждьбожичей – наследственное право на власть, у Кровных Князей у кого в предках Велес-Змей, у кого – Стрибог-Ветер, или Макошь-Хозяйка… У дворянства предки – бывшие служилые люди князей или на худой конец кровного боярства. И у господина путейца тоже, стал-быть, предки. И в крови у них не иначе как пар. А вместо позвоночника – рельс.

- Дед еще самую первую, к Царскому Селу, дорогу строил. Отец уж старшим мастером сделался. Казенная квартира две комнаты, да жалкие тридцать пять рублев жалованья, матушке едва на прислугу хватало. Но сыновей выучили, все по железнодорожному ведомству пошли. Теперь вот Гришку моего в реальное училище определили.

- После реального не берут в университет. – напомнил отец.

- И, батенька, что тот университет? На Руси издревле все решало Кровное Родство.

- Ежели от того державе только польза…

- Аркадий Валерьянович, разве ж я против! – вскинулся путеец. - Куда б мы в нашем, путейском деле, без Кровных Сварожичей да Огневичей? Смешно и думать! Но должен сказать вам, сударь мой, что и мы, простые бескровные, талантами не обижены. Взять хоть Гришку моего – прямая ему дорога семейное дело продолжать. Железная, можно сказать, дорога!

Пошутил, стало быть… Отец старательно рассмеялся. Наверное, только Митя мог заметить, что улыбка на губах отца деланная, словно приклеенная, и что отец быстро покосился на него, Митю.

«Завидуем, батюшка? Слушаем глупейшие дифирамбы дурно одетому прыщавому юнцу и завидуем? Тоже желаете, чтоб я ваше дело продолжил? Городовым или будочником, а то и дворником? Со свистком!»

- Талант у хлопца к делам техническим, любому Сварожичу впору! – путеец воззрился на сына с такой гордостью, как если бы… если бы… того на прием к Шереметьевым пригласили, а то и к самому государю!

- Просто первый Истинный Князь за полтысячи лет. Сварожич, надо полагать, Новая Кровь… – негромко и отчетливо произнес Митя и холодно-любезно улыбнулся в ответ на устремленные на него взгляды: ошеломленно-сконфуженный от путейца и злой – его сынка.

- Дмитрий… - процедил отец.

- Что? Я только предположил… – Митя поглядел невиннейшим образом – разве он что-то плохое сказал?

- Ну… это навряд… Супруга моя – дама суровая, к ней ежели бы и сам Сварог с неприличностями сунулся, мог и костей не собрать, не в обиду Великим Предкам сказано. – наконец с принужденным смешком ответил путеец. – Но, хотите – верьте, хотите – нет, господа, а Гришку моего в Институт инженеров путей сообщения без экзаменов берут! Будет стараться, глядишь, кто из Кровных Сварожичей его и впрямь приметит, а там и карьера пойдет. А вы, Дмитрий, что намереваетесь делать в будущем?

- Право, не знаю, нужно ли мне беспокоиться о будущем. – лениво, как франты в салоне княгини-бабушки, протянул Митя. – Для начала мне хватит хорошего… университетского образования… и хорошего сюртука.

- Образование – это нужно. – невнятно пробормотал путеец. Кажется, он понял, что в Митиных словах есть какой-то подвох, но не мог сообразить – какой. Сынок его опять оказался понятливей – кончиками пальцев попытался натянуть короткие рукава на голые тощие запястья.

Отец смотрел на Митю мрачно, исподлобья.

«Я вам, батюшка, и без того не слишком нравлюсь. – Митя едва заметно повел плечом. – Какая разница, если стану нравиться еще меньше?»

Поезд начал замедлять ход. Только что храпевшие купчики, проснувшись, как по команде, сонно затопотали к выходу.

Глава 6. Приключение на полустанке

- Пожалуй, тоже выйду. Подышу. Прошу прощенья, господа. – хмыкнул Митя. Сидеть под буравящим взглядом отца было неприятно – не подследственный же он! Не торопясь, надел сюртук… на миг задержался, подхватил отцовскую трость – ночь все же – издевательски поклонился и пошел прочь из вагона.

Открытые вагонные «сени» напоминали дачную веранду – деревянная крыша, толстые резные балясины. Митя облокотился о перила, задумчиво глядя на поля, разворачивающиеся под насыпью, спящую хату, как назывались здесь крестьянские жилища, мелькнувшую в темноте белеными стенами. Небо над головой было совсем не похоже на питерское – оно казалось огромным, угольно-темным, близким и… мохнатым от усыпавших его крупных и выпуклых, как на офицерских мундирах, звезд. Не дожидаясь, пока поезд стальной змеей подтянется к станции, неугомонные купчики попрыгали с подножки и бойкой побежкой двинулись к аккуратному вокзальному зданию с башенками.