Марина Александрова - Осколок его души

— Мы приходим в этот мир, чтобы беречь его, — спокойный голос Китарэ, уже сквозь дрёму был последним, что он услышал. — Если последуем по пути мести, то мир захлебнётся в крови. Самое главное, чему мы должны научиться — это прощать, отпуская гнев и принимать те решения, которые позволят сохранить жизни, а не те, которые удовлетворили бы нашу жажду…

Мужчина в распахнутом на груди кимоно сидел у самого края пруда, что так аккуратно вписался во двор вечно зелёного сада. Пение птиц, журчание воды, тепло солнца, что золотыми бликами играло на водной глади, развлекая разноцветных карпов. Умиротворяющая картина мира, спокойствия, красоты.

— Скукотища, — выдохнул он, зачерпнув пригоршню воды и брызнул в сторону одной из рыб, что с упоением поедала водоросли на подводных камнях.

Рыбка вздрогнула, бросила укоризненный взгляд на «вредителя» и с силой вильнув хвостом, послала ответный веер брызг в сторону обидчика.

— Во зараза, — фыркнул Радави, скрестив ноги перед собой. — Никакого почтения.

— Господин скучает? — донеслось со спины.

Мужчина обернулся на знакомый голос слуги, чей образ, казалось, соткался прямо из воздуха, представ на этот раз в виде угловатого подростка лет четырнадцати. Изогнув бровь Радави вопросительно уставился на того, кого привык уже видеть в образе рослого мужчины, но никак не юнца.

— Что это с тобой? Ты… похудел, что ли? — нахмурился он.

— Ну, почти, — пожал плечами мальчик, усаживаясь рядом с божеством, что создало его. — Почему скучаете?

— Ну, — пожал плечами мужчина, отчего его распущенные волосы соскользнули по плечам, отражая на кончиках блики огня. — Мне кажется, это хорошо, когда боги скучают…

Мальчик рядом вопросительно уставился на Радави.

— Меньше шансов, что сделают какую-нибудь гадость, — расхохотался он собственной шутке. — Зачем пришёл, Рэби? — отсмеявшись, спросил он, остро взглянув в глаза мальчику, что родился не одну сотню оборотов назад из искры огня в мастерской, где старый кузнец ковал свои мечи, вкладывая душу в каждую свою работу. Стихия и душа мастера, вот собственно и всё, что нужно, чтобы однажды в самой обыкновенной печи зародился элементаль. — Что? Теперь, когда Рави стала собой, решил воспользоваться возможностью для встречи? Давно не видел тебя… или не очень, — нахмурился Радави, будто пытаясь припомнить наверняка.

— Когда я только родился, — заговорил Рэби, нервно закусив губу, — вы привели ко мне моего первого хозяина, сказав мне заботиться о нем. Служить ему и его приемникам, потому что совсем скоро я буду нужен самому драгоценному, что у вас есть… И только после того, как я выполню свой долг, я смогу вернуться…

— Ты хочешь вернуться? — поинтересовался Радави, с интересом взглянув на элементаля рядом с собой.

— Я, — глубоко вздохнул Рэби, — хотел спросить, вы уже тогда знали, что всё так будет?

— Ох, — усмехнулся мужчина, покачав головой, — если бы я знал то, как будут выбирать те, кто создан нами, то в чем тогда смысл? М? — спросил он, положив свою ладонь на плечо мальчика. — Просто, считай я нанял няню для дочери немного раньше, чем пришло время для её пробуждения. Знаешь, как говорится, с умом подобранный учитель зарок здравомыслия ребёнка, — вздохнул Радави, каким-то своим мыслям. — Мы творцы, но не вершители. Каждый сам выбирает свою судьбу в этом и есть, наверное, смысл — увидеть тот путь, к которому приведёт выбор каждого. Я не могу влиять на жизни по ту сторону Полотна, но разве не имею права немного подстраховаться?

На некоторое время мужчины замолчали, каждый думая о чём-то о своём.

— А, чуть не забыл, — встрепенулся вдруг Рэби, доставая из внутреннего кармана куртки помятый платок перевязанный узлом. — Рави просила передать обещанное, — протянул он сверток мужчине.

— Я не помню, может, точно, — пробормотал Радави брезгливо беря платок за кончики узелка, — но мне кажется, речь шла немного о другом? — подозрительно присматриваясь к тряпочке в своих руках, подытожил он.

— Это точно то, — серьёзно кивнул Рэби.

— Да?

Осторожно развязав сверток, Радави в предвкушении уставился на содержимое и тут же брезгливо сморщился, увидев перед собой непонятную блёклую серую искру, что сияла едва-едва.

— Это что? Всё, что ли?! Пф, — выдохнул он. — Да, ну и что мне с этим делать? Надо было разрешить ей сжечь его, — покачал он головой, беря эту искру двумя пальцами и без лишних раздумий, просто кинул её на середину пруда аккурат в пасть того самого карпа, что совсем недавно обрызгал его. — Тоже мне подарок, — немного по-детски надулся он. — В этом суть всех детей, сначала, ты им говоришь, что любой подарок от них — это радость для отца, а потом они дарят тебе вот это, — покачал он головой.