Яна Тулиша - Инквизитор [litres]

– Просто останься, пожалуйста, – попросила Блэр, устало опуская глаза.

Малком ушел, хлопнув дверью. На столе осталось лежать его нетронутое яблоко. Блэр тяжело вздохнула и ушла к себе в комнату.

Я не знал, почему не остановил его. Какие-то мысли, навеянные последней беседой с отцом, не давали мне покоя. На следующее утро я отправился в город, надеясь вернуть его обратно. На пути мне попадались бродяги, бездомные и неимущие, которые просили милости у Бога. Они стояли под воротами церкви и поднимали руки к небу, надеясь, что в таком священном месте смогут добиться большего. Глупцы! Церковь – всего лишь здание с четырьмя стенами, Бог не может услышать их лучше или хуже оттуда.

Обойдя все улицы вдоль и поперек, по колени утонув в нечистотах, я нашел его. У обочины дороги измазанный грязью и кровью Малком лежал без сознания. Мне пришлось тащить его на себе домой, надеясь, что он все еще не распрощался с жизнью. Мешка зерна с ним не было. Глупо получилось. Кто знал, что для этого понадобится всего лишь кража?

А я все думал, почему не остановил его.

– Он умер?

– Он ушел. Есть разница.

Все было так, как я и предполагал. Он попрощался в дороге. Я слишком часто после этого винил себя за промедление. Возможно, если бы я поспешил, он остался бы жив. А мы ведь могли стать друзьями. Такими, какими никогда бы не стали с Чейзом.

Блэр не плакала, но я видел ее красные глаза по утрам. Ни когда я приволок тяжелое, едва узнаваемое тело домой, ни когда мы хоронили его на заднем дворе, у нее просто не было слез. Она обнимала меня так, словно я способен все вернуть на свои места. Мне бы хотелось ради нее. Но возвращать мертвых не может никто.

Ирис не становилось ни хуже, ни лучше. Она перестала выходить из своей комнаты, а все время теперь только читала свою глупую книжку. Одна.

Почему-то все слова кончились, больше не о чем было говорить. Я гулял по лесу, потом долго по утрам стоял на его границе и смотрел на просыпающийся город. Гадкий, грязный, грешный. Мне хотелось выследить того убийцу, но я не смог. Мне было это не нужно. Мне хотелось покоя. Но его я найти не мог.

Я вспоминал о данном обещании и холодел. Как мне сдержать слово? Как заботиться о них, когда я толком и сам с собой не мог разобраться? Кем я был? Убийцей? Святым отцом? А может, просто жертвой? Я не знал. Мне не дали шанса выяснить.

– Мы должны уйти, – однажды сказала мне Блэр.

Я не мог смотреть в ее грустные глаза. Мне хотелось, чтобы она снова улыбалась, чтобы ее глаза горели. Наверное, прошло слишком мало времени.

– И куда же мы пойдем?

– Я знаю одно место. Там мы будем в безопасности. Но идти туда далеко.

– Мы дойдем, – заверил ее я. Внезапно появились новая цель и силы для ее достижения. Я и раньше терял людей. Смогу справиться и теперь. И им помогу.

Она отвечала мне лишь грустным взглядом. Думаю, ей не верилось, что можно иметь столько сил, сколько она видела во мне.

Но это была неправда. Я не был силен. И вновь мне это дали почувствовать, когда я решился на отчаянный шаг. Я понял, что никогда не смогу жить дальше, если не предстану перед своими страхами.

Я не сказал Блэр, куда направлялся, да она и не спрашивала. Снова мне пришлось достать свой меч и прикрепить к поясу. Мое тело уже отвыкло от тяжести оружия, но я не мог рисковать. Я не знал, что ждет меня там, нужно было быть готовым ко всему.

Ворота распахнулись передо мной, стоило только постучать. Неужели они ждали меня? Все те же пыльные стены, сырые углы и крысы с лысыми скользкими хвостами под ногами. Но теперь мне не было страшно. Теперь я чувствовал уверенность. И даже если они убьют меня, я смогу остаться тем, кем стал.

Мне стоило огромных усилий поднять кулак и снова постучать по дубовой двери. Она была такой, как прежде: те же витые узоры и скол в том месте, где я когда-то разозлился.

Дверь со скрипом отворилась. Я поднял глаза и замер.

– Он был так страшен?

– Я боялся не его, а встречи с ним.

Да, Рафаэль постарел. Его глаза потускнели, на лице проступила новая сеть морщин, тело раздалось и стало дряблым. Но вот взгляд его… Взгляд остался таким же убийственным.

Он жестом пригласил меня, и я вошел. Комната его совершенно не изменилась.

– Здравствуй, Адам.

Окно все также было задернуто шторами, лишь узкая полоска света падала на каменный пол, захватывая в себя плавающие пылинки. На полу в ореоле разброшенной соломы лежал матрац. Все здесь осталось на своих местах, словно и не было моего отсутствия.