Тимофей Печёрин - Ключи стихий

— Ну и времена пошли! С каких пор Братство печется о делах смертных? Да еще вмешивается в них?

— Тебе мы больше не Братство, — отрезал, возвысив голос, другой Прирожденный, — и дела смертных здесь ни при чем. Тебе от рождения был дан дар, и место твое было среди нас. Но ты предал Братство и, похитив вверенный нам на хранение Ключ Огня, навлек на нас позор. Возврата в наши ряды тебе после такого преступления нет. Но и оставлять тебя бродить среди смертных с твоим даром и умениями мы не вправе. Потому остается для тебя только один удел: смерть.

— Смерть… смерть, — вполголоса повторили его спутники.

Магическая цепь, сковывавшая руки короля, исчезла. Погас и портал, что вел из комнаты на Из-Монта-Фог. В предстоящей схватке Руэри требовались обе его руки и вся оставшаяся магическая сила.

Да, отступник понимал, что против пятерых волшебников, не уступавших ему в силе и умениях, шансов устоять не было. Но не было у настигнутого беглеца и выбора. Во всяком случае, удирать через портал на остров точно смысла не имело — остальные Прирожденные непременно отправились бы следом.

А оставалось, как рассудил Руэри, ему теперь одно: покидая мир живых, как можно громче хлопнуть дверью.

Освободившись от магических пут, король выскользнул из комнаты прочь. Финала разыгравшейся здесь драмы он уже не увидел. Когда же, час спустя, стало ясно, что все уже кончено, хозяин Каз-Рошала облегченно вздохнул и порадовался, что замок почти не пострадал.

Жизненный принцип тана Грунворта с Драконьих островов гласил: главное — верить в хорошее, не волноваться и не суетиться. А счастье и так рано или поздно придет, улыбкой ли удачи или большим кушем. Оставалось лишь не проглядеть его при случае.

И надо сказать, что принципу этому в большей или меньшей степени следовали почти все соплеменники Грунворта. Даже неосознанно. И мудрость сия немудрящая подводила их редко. Во всяком случае, хоть и не водилось на Драконьих островах живых драконов, а одно упоминание этой горсти клочков суши наводило страху на многие поколения моряков. Потому как были тамошние жители нраву такого, что легендарные огнедышащие ящеры-исполины в подмогу им по большому счету и не требовались.

Островитяне почти ничего не выращивали на своей сухой каменистой земле, а даров природы на то, чтобы просто лежать под пальмами и любоваться на морской прибой, было явно недостаточно. И, тем не менее, обитатели Драконьих островов не голодали. Еще на тех островах не имелось залежей руд, не были островитяне и сильны в кузнечном деле, что не помешало им всем от мала до велика вооружиться. Причем отнюдь не палками и каменными топорами. Наконец, мало кто из уроженцев Драконьих островов, пребывая в чужой земле, жаловался на пустые карманы. Хотя торговлей в привычном смысле промысел большинства из них назвать не поворачивался язык.

Сородичи Грунворта не обивали пороги, не раздавали взяток и не лизали чужих задниц, судорожно ища, где чего можно купить подешевле, а продать подороже. Они не мотались с ценным товаром за тридевять земель и такое же количество морей. Они лишь ждали, когда придет счастье — хоть в образе корабля, набитого ценным грузом, а хоть и в лице толстосума, надеявшегося использовать людей вроде Грунворта в собственных интересах. В последнем случае можно было посмеяться над наивностью подобных надежд… про себя, а вот напрямую отказывать ни в коем случае не стоило.

Кстати, воплощение удачи, явившееся к тану Грунворту на этот раз, принадлежало ко второму сорту. Смуглый островитянин коротал время в одном из припортовых кабаков столицы Султаната Каат. Как уж она называлась — Вурмур, Мурмар — Грунворт запомнить не мог, да и не очень-то стремился. Зато сразу оживился, когда на порог заведения ступил один из этих двуногих кошаков, да еще богато одетый. Среди сборища моряков-людей, как с торговых суден, так и их извечных антагонистов-разбойников, смотрелся каат диковинно, можно даже сказать, неестественно. Как женское платье на любом из ватажников Грунворта… да и на нем самом, разумеется.

Посетители кабака, все как один люди, при виде каата начали вполголоса посмеиваться да обмениваться репликами, со стороны почти не слышными. Отдельные людишки наиболее подозрительного вида еще и оценивающе поглядывали на одинокого, выглядевшего совершенно безобидным, зато явно не жалующегося на ветер в карманах, разумного кота. Наверняка еще и прикидывали, как много денег, и каким способом лучше с него получить. Убить и ограбить? А может, лучше похитить и потребовать выкуп?