Виктория Форестер - Мальчик, который знал всё [litres]

– Нет, Пайпер, нет! – возразил Конрад. – Это слишком опасно.

– Не опаснее, чем к Эквилле ходить. Давай, АннА.

АннА замялась, вцепившись в каменные перила.

– А вы куда? – спросила она.

– Нам нужно как можно скорее добраться до пещеры на вершине горы. Ты знаешь, где это?

– Знаю. Вон там. – И АннА показала в сторону, противоположную той, куда они собирались лететь. – Она позади плавучих камней.

– Я её вижу, – указал Конрад в сторону камней. – Пошли, пошли.

– Но… – испуганно замялась АннА. – Как я туда попаду? – Было ясно, что Пайпер одного Конрада туда с трудом донесёт, а о том, чтобы ещё и АннА в придачу, и речи быть не могло. – Нам нельзя ходить в пещеры. Хранитель говорит, что в них опасно, и не разрешает…

– Ничего, – перебил её Конрад. – Могу поспорить, что на этот раз разрешит.

– Я… я не могу нарушить закон. – Лицо АннА ещё больше покраснело, на глазах появились слёзы. – Я боюсь. И я не такая, как вы, я не чужак.

Не обращая внимания на настойчивые подталкивания Конрада, Пайпер зависла у балкона на одном уровне с АннА.

– Мы тоже боимся, АннА. Ты должна преодолеть свой страх и сделать это, – сказала Пайпер, с сочувствием глядя в лицо девочки. – И, кстати, ты такая же, как мы, АннА. Мы одинаковые – и чужаки, и избранные. Мы все – один народ, просто нас разделили и заставили забыть об этом.

– Пайпер, – настойчиво позвал её Конрад.

Пайпер вздохнула, ей, конечно же, хотелось бы сделать нечто большее для своей подруги.

– АннА, я не могу взять тебя с собой, тебе придётся добираться самой, но ты сможешь. Я знаю, что сможешь.

Сказав это, Пайпер приветственно кивнула и продолжила свой полёт. АннА смотрела на то, как Пайпер поднимается в небо. У неё в груди всё сжималось от этого зрелища, от нового, неведомого ей раньше чувства – тоски. Пока АннА свыкалась с этим новым чувством и думала, как ей поступить дальше, на перила рядом с ней вспрыгнула рыжая белка Орешек.

– АннА, я жду тебя, – сказала она голосом Эквиллы. – Пожалуйста, немедленно приди ко мне.

У АннА перехватило дыхание. Она дала белке орех и медленно отошла от перил. Посмотрела на Орешек, затем на удаляющиеся фигурки Пайпер и Конрада, мучительно осознав вдруг, что ни все проведённые в Ксантии годы, ни всё то, чему она успела научиться за это время в Центре прославления, не приготовили её к тому, что должно случиться сейчас, прямо в эту минуту. Гораздо больше ей дали последние семь коротких дней, проведённых с Пайпер Макклауд. За это время мир АннА, можно сказать, перевернулся с ног на голову. Почти каждое слово Пайпер становилось для неё откровением, навевало АннА мысли, которые она всегда до этого считала совершенно невозможными. И АннА впервые в своей жизни почувствовала вдруг, что где-то глубоко-глубоко внутри неё живёт та же отвага и та же сильная воля, которые есть у Пайпер Макклауд. И может быть, может быть, может быть, это даже хорошо, что они у неё есть.

Плавучие камни раскачивались вперёд и назад, с громким глухим стуком ударялись друг о друга, поэтому Пайпер пришлось попотеть, преодолевая эту полосу препятствий, но она с задачей справилась. Затем Пайпер опустила Конрада перед входом в пещеру и перевела дух, отметив заодно, что внутри пещеры не стоит кромешная тьма, нет. Там, в глубине, мерцал неяркий голубой свет.

Нужно признать, что Конрад сейчас боялся не меньше, чем АннА, хотя и по-своему, разумеется. Он боялся обнаружить, что его отец мёртв, боялся найти отца и точно так же боялся не найти его. Конрада пугало даже то, что пещера странным образом глушила все звуки, кроме его собственного хриплого дыхания и барабанного стука сердца.

– Смотри! Снег!

Голос Пайпер он всё же услышал, но было такое ощущение, что доносится он откуда-то издалека, словно с другой планеты.

Конрад и сам видел, что пол пещеры у него под ногами покрыт белым настом. Вдоль стен пещеры нарастал лёд, и было видно, что за поворотом, впереди, снег становился ещё глубже. Ледяной воздух обжигал лёгкие, дыхание слетало с губ Конрада мутными облачками пара.

«У отца руки всё время были холодными», – подумал вдруг Конрад. Он вспомнил свой второй в жизни день рождения. Отец тогда посадил его к себе на плечи и ходил так среди гостей, а руки, которыми он придерживал Конрада, были просто ледяными. Гостей тогда было много, и всем им хотелось потрогать Конрада, поговорить с ним, а ему это ужасно не нравилось, и он очень обрадовался, когда отец унёс его в детскую и присел рядом с ним. Помнится, они с отцом были в тот вечер одеты одинаково, в костюм… Супермена? Да, точно, Супермена. Несомненно, это была мамина придумка, чья же ещё.