СкальдЪ - Ветер перемен

Лично меня такой обычай как-то не вдохновлял. Да и Маргери, судя по всему, относилась к нему без теплоты. Поэтому инициативу лорда Тайвина, когда к нам подошли и окружили Королевские Гвардейцы во главе с Джейме, мы встретили с облегчением.

Сначала несколько человек позволило себе разочарованно засвистеть и даже громко выразить неудовольствие таким нарушением традиций. Но холодный взгляд лорда Тайвина и пронзающий взор леди Оленны, вкупе с независимым и внушительным видом Королевских Гвардейцев, быстро остудили слишком горячие головы.

Народ смирился, но заканчивать веселье не подумал. Орущая и пьющая по ходу движения толпа окружила нас, и отправилась провожать. Люди хохотали, отпускали грязноватые намеки, как, и сколько раз мне все надо делать, и пели песню «Снял король корону, королева – башмачок».

Мы шли, я держал руку Маргери и чувствовал, как легко дрожит ее ладошка и кисть. Нас вели по коридорам и тени от факелов плясали на стенах и потолку.

И вот мы пришли к моим, а теперь уж и нашим общим покоям. Королевские Гвардейцы быстро осмотрели все помещение, слуги поставили на стол несколько блюд с едой и пару кувшинов с вином.

Сир Джосиб, уже абсолютно невменяемый, с помощью Роба, отлил из каждого фужера немного вина, смешал все это в одном стакане и выпил. А потом просто рухнул на пол. Пьяные люди с довольными криками подхватили его бесчувственно тело и без лишних церемоний выволокли прямо за ноги в коридор. Слуги погасили свечи, оставив нам лишь свет Луны, бьющий из окон.

Мы с Маргери остались одни. За дверьми слышались пьяные крики и вопли, которые, по идее, должны нас поддержать.

Девушка стояла посередине комнаты и не знала, что делать с руками – она то сжимала, то разжимала пальцы, теребила платок и смотрела на меня сияющими глазами.

Я медленно подошел к ней.

– Маргери… – я положил ладони на ее волосы, а потом уверенно, смотря в глаза, поцеловал в губы.

Наш поцелуй длился долго – мы никуда не торопились.

За окнами пели цикады. Таинственно мерцали звезды. Легкий ветерок еле слышно колыхал тончайшие занавески. Пахло летом и праздником. Ночь во всю силу одаривала нас своим волшебством и магией…

Мы целовались, лаская друг друга сквозь одежду. Наше дыхание все более и более убыстрялось, и я принялся развязывать ее корсет – черт бы его побрал! Мне пришлось несладко, пока я наощупь сообразил, что там к чему, нашел бантики, распустил шнуровку и разобрался с многочисленными крючками.

Попутно я и с себя снимал одежду – но тут было намного проще.

Маргери закрыла глаза и всем телом отдавалась моим ласкам, лишь изредка приоткрывая веки и бросая на меня глубокие, завораживающие взгляды.

Очень нежно я подхватил ее и перенес на кровать. Она легла на спину, глубоко вздохнула и двумя руками притянула мою голову к своей груди.

Я позволил своим рукам быть более смелыми и ощутил под ладонью груди с твердыми сосками. Я начал их целовать и девушка негромко застонала. Этот звук пронзил меня словно молния, мгновенно наэлектризовывая все тело.

Я впился поцелуем в полуоткрытый, нежный рот, прижимаясь каждой клеточкой к ее телу.

Моя правая рука скользнула по ее телу, по атласной коже, и я ощутил, что внизу она вся мокрая. Я начал ласкать ее там и Маргери застонала еще громче…

Я сознательно никуда не торопился, делая все медленно и нежно, стараясь изо всех сил, чтобы девушка запомнила эту ночь на всю жизнь.

Через некоторое время я оказался сверху. Вся ее плоть, руки, ноги, волосы, как мерцающий шелк, все это поддалось единому порыву и откликнулось в ответной страсти. И когда мы соединились, Маргери на миг задохнулась, притихла, дернулась от боли, но уже в следующее мгновение с силой подалась навстречу и оплела мои бедра своими длинными ногами.

Я старался сохранить хоть немного спокойствия и уверенности в голове. Но тело Джоффри – молодое и неопытное – явно еще не было готово к забегам на продолжительные дистанции.

Движения становились быстрее, Маргери прижималась ко мне все сильнее и сильнее, и, наконец, для меня все закончилось.

– Джофф… – спустя мгновение Маргери почти прокричала моё имя. Ее руки разошлись в сторону и с силой скомкали простынь. Она вся выгнулась, замерла на миг – и опала. И лишь наше хриплое дыхание нарушало ночную тишину.

Мы лежали и были спаяны воедино так плотно, так вжаты друг в друга с таким исступлением, что разлепить нас надвое, наверное, не могла никакая сила в тот момент.