Лина Алфеева - Учеба по привычке [litres]

Эдриан Сатор любил жизнь, нёсся по ней столь стремительно и отчаянно, словно чувствовал, что его время на исходе.

Я вошла в башню, дав себе слово, что не стану тратить время на пустую скорбь и сожаления, но всё равно колени подогнулись, а по щекам потекли слёзы.

Мой папа…

Внутренний хронометр отсчитал ровно три минуты, потом я соскребла себя с пола и подошла к письменному столу.

Орин Ильсер вёл ежедневник. Тетрадь в кожаном переплёте, украшенная золочёным тиснением, приглашающе лежала посреди стола и прямо-таки притягивала взгляд. Решив оставить её напоследок, я заглянула в подставку для свитков и обнаружила несколько списков неотложных дел. Когда я развернула последний свиток, то все мысли о распорядке Орина и его записях вылетели из головы. Это была карта Тёмного Альянса. Не самая подробная, но зато на ней были обведены красным три области, находящиеся за границей союзных земель: острова королевства Ишарат, Солнечные горы гарпий и земли чёрных драконов. Три прилегающие территории, чьи обитатели были для Тёмного Альянса как кость в горле. И эти косточки были пронумерованы…

Цифра один значилась над королевством морских нагов. Возможно, кто-то другой, увидев эти заметки, счёл бы, что Орин всего лишь на досуге рассуждал о будущих победах Альянса, но я знала, что это не так. Я вытащила из сумки коробочку, и, когда открыла, в тусклом свете пульсара блеснули две пластины: одна зелёновато-синяя, размером с мелкую монету, другая матовая чёрная, такая жёсткая, что о её края можно было порезаться. На дне коробки лежало золотисто-рыжее перо гарпии. Чтобы его получить, мне пришлось пожертвовать кольцом с крупным сапфиром. При наложении иллюзии отец использовал ограничители, добыть которые мог не каждый. Теперь я была практически уверена, что этим и занимался пропавший Орин Ильсер.

На моих губах возникла горькая улыбка. Отец меня не бросил, просто его ученик не справился.

Чтобы убедиться в своей правоте, я протянула руку к ежедневнику, но в этот момент моя сумка дёрнулась. Помимо коробочки, в ней лежали сувениры, которые мне вручили на память одногруппники. Я покинула Военную академию Карагата на несколько часов и намеревалась вернуться до рассвета, но собралась так, словно больше никогда её не увижу. Ещё одно правило Эдриана Сатора: «Уходя на час, будь готов расстаться на всю жизнь».

Сигнал подала статуэтка грифона. Ощутив тепло моих пальцев, крошечная фигурка встрепенулась, и из неё раздался голос Войского:

– Динара, прости… но, похоже, я могу умереть. Глупо получилось. Если слышишь… Я у трёх фонтанов.

Грифон в моих руках замер, снова превратившись в видимость обычного сувенира. Войский оставил мне на память переговорное устройство.

Фонтан Триединства – памятник, символизирующий единство трёх главных союзников Тёмного Альянса: империи Нордшар, королевства Азрот и подземного королевства дроу. Я домчалась в условленное место за десять минут. Возница нещадно подгонял лошадь, так что мне пришлось раскошелиться на восстанавливающее снадобье для животины. Статуэтка грифона молчала, хотя я больше не выпускала её из пальцев. Только бы успеть. Только бы обошлось…

Трёхглавый фонтан возвышался в центре площади, но я поспешила не к нему, а к увитой плющом беседке, над которой мерцал крошечный иллюзорный пульсар.

Войский дышал! И дыхание было хриплым, тяжёлым, я услышала его до того, как смогла рассмотреть сквозь скрываюший полог лежащего на лавке иллюзиониста. Моё сердце, готовое выскочить от тревоги, болезненно сжалось.

– Тьма, Войский, не смей меня так пугать!

Я ощупала покрытый испариной лоб парня, потом обследовала его шею, грудь и наткнулась на мокрую ткань жилета, рана была справа под рёбрами. Едва я её задела, с губ Войского сорвался стон.

– Хренушки. Эта страшилка по твоей части.

Войский имел в виду мою Тьму, я осознала это, только когда помогла ему сесть.

– Идиот. Как же тебя так угораздило?

– Влип. Да. Течёт, зараза.

– Идти сможешь? Тебе нужно место, где можно отлежаться.

– Полежать я могу и здесь.

– Здесь тебя никто не напоит вкусным регенератором.

Я забросила руку Войского себе на плечо и обхватила за поясницу.

– Лэсарт, умеешь ты воодушевлять на подвиги. Ау! Садистка…

– А то! Я же тёмная.

Попытка встать на ноги увенчалась успехом, теперь Войский постанывал сквозь сжатые зубы, однако это не мешало ему со мной препираться.

Мы дурачились и подкалывали друг друга. Глупо, учитывая, что по следу Войского могли идти убийцы, но нам обоим был нужен этот бессмысленный трёп. Он отвлекал, не позволял поддаться панике. Когда я предложила Георгу отправиться в столичный лазарет, он яростно затряс головой, а потом прошептал, что там его точно найдут и добьют. Прикрыв нас обоих иллюзией подвыпивших парней, я поймала карету, а потом с помощью извозчика запихнула Войского внутрь и назвала адрес гостевого «Дома матушки Охр».