Антон Агафонов: Лабиринт II [СИ]

— Тебе говорили, что ты идиот? Нет? Ну, так вот, я тебе говорю — ты идиот. Я бы ни за что не подписывала никакие договоры, и уж тем более собственной кровью!

Я действительно подписал договор кровью. Это было одно из условий Нуорра.

— Это я знаю и без тебя, — равнодушно отвечаю ей. — Но если бы я не подписал, то сейчас бы не разговаривал с тобой. Более того, он обещал, что убьет всех, кем я дорожу. И сильно сомневаюсь, что он блефовал…

— Дела… — вздохнула девушка. — Даже и не знаю, что тебе на это сказать.

— Ты уже сказала, что я идиот, этого более чем достаточно. Лучше попытайся прочесть, что тут написано, — развернул я пергамент так, чтобы маске было лучше видно.

— Света маловато… — хмыкнула Алисия.

— Прости, у меня нет ни зажигалки, ни спичек.

— Не страшно. Я и так вижу, но ничего хорошего по поводу увиденного сказать не могу. Мне незнаком данный язык. Думаю, стоит подыскать более узкого специалиста-лингвиста. Но учитывая, с каким существом ты связался, этот язык запросто может быть из другого мира.

— Значит, все бесполезно?

— Ну, почему сразу бесполезно? Откуда этот пессимизм? Я лишь сказала, что это сделать сложно, но отнюдь не невозможно. Главное подыскать правильного человека. Вот только делать это надо определенно не в тюрьме, а где-то ещё…

Долго разговаривать с Алисией я не стал, не смотря на то, что хотелось. Заряд у маски был ограничен, и глупо будет израсходовать его сейчас. Лучше приберегу на будущее.

Прошло два томительных и убийственно скучных дня в тюремной камере. За это время я ел всего два раза. Примерно в полдень приносили поднос с непонятной безвкусной кашей и кусок черствого хлеба. Есть кашу пришлось руками. Видимо, ложки заключенным не полагается.

Наконец, дверь отворилась, и на пороге показался один из надзирателей.

— Заключенный четыре два семь пять, встать! — рыкнул он и демонстративно постучал дубинкой о ладонь. — Руки за спину. Вот так.

На моих запястьях сомкнулись оковы, а затем сильная рука толкнула в спину в сторону выхода.

— Заключенный, тебя инструктировали?

— Нет, — честно ответил я.

— Отлично, тогда я проинструктирую. Плевать, кем ты был за стенами. В Брокен Хиллс ты никто. Если кто-то из надзирателей тебе приказывает — беспрекословно выполняешь. Драки между заключенными запрещены. Нарушитель идет прямиком в Морозильник. Что это такое, тебе лучше не узнавать.

— Понял.

И в следующий миг бок обожгло сильной болью. Атаки я не ждал, так что не успел укрепить мышцы и ощутил всю силу удара.

— Вот тебе ещё одно правило, заключенный: разговаривать с надзирателем только с разрешения. Уяснил?

Я промолчал.

— Смекалистый. Может, и сможешь выжить тут.

В этот раз я раз меня уже не приветствовали радостными воплями заключенные. Видимо, так встречали только новеньких. Я же теперь был одним из них, и не удостаивался настолько бурного приема.

Впрочем, проходя мимо камер, я то и дело ловил на себе разного рода взгляды. Одни заинтересованные, другие насмешливые. Но большей части заключенным было плевать на новенького.

— Сюда, — довольно жестко остановил меня дубинкой надзиратель.

Мы оказались перед решетчатой дверью.

— Познакомься со своими новыми товарищами, — усмехнулся мужчина, после чего открыл дверь, и лишь затем снял оковы.

Очередной толчок в спину, и решетка за мной захлопнулась.

Камеры были общими, рассчитанными на восемь человек. Из убранства были лишь деревянные кровати. Матрацев предусмотрено не было. Лишь грязное, шерстяное одеяло и подушка, набитая сеном.

Мое появление не осталось незамеченным для обитателей помещения.

— Новенький, — усмехнулся кто-то.

— Давненько новеньких не было.

— Смотрите-ка, да это совсем ещё мальчишка. Да ещё и симпатичный.

— Кто-то сказал симпатичный мальчишка? — с кровати, находившейся неподалеку, поднялся крепкого вида бугай. Ростом чуть выше меня, но зато почти в два раза шире. — И впрямь… — хмыкнул он, потирая подбородок.

— Кажется, Мальку нашлась замена, — заржал кто-то, и взгляды некоторых устремились к худому мужчине, сидевшему на кровати в дальнем концу комнаты. И кажется, именно рядом с тем спальным местом находилась дыра, в которую заключенные справляют нужду.

Малек, при упоминании его имени, вздрогнул и, отрешенно уставившись в пол, прижал ноги к груди.

— Эй, подойди сюда, — махнул мне рукой этот мужик, но я проигнорировал его призыв. Вместо этого оглянул комнату ещё раз, пока не понял, что единственная свободная кровать была та, что неподалеку от выхода из камеры.