Антон Агафонов - Лабиринт III [СИ]

И даже после катастрофы, что случилась в Харконе, это место оставалось не дружелюбным к тем, кто тут оказался.

Стоило нам чуть углубиться в парк, как на глаза стали попадаться другие люди в белых маниях. Они приветствовали нас поднятием руки, и если бы не Кэсси, это стало бы для нас проблемой. Мы должны были отвечать тем же, но у нас не было татуировок на ладонях. За нас всех приветствие отдавала сестра Руперта.

— Как же их много… — с мрачным видом произнесла Силь.

Их действительно было много. Слишком много. Такое чувство, что в этом парке собралось несколько тысяч человек. Некторые были вооружены карабинами, а на правом плече носили ярко красные повязки с символом Ока. Так, скорее всего, обозначали силовой костяк секты, который отвечал за охрану.

— Хорошо вооружены, — хмыкнул Винс.

Вдали виднелись лампы и прожектора. Именно туда и стекалась основная масса людей в белых мантиях.

— Такое чувство, что здесь половина города, — тихо произнес я, осматриваясь по сторонам.

В самом центре, там, где и располагались источники света, располагалась небольшая деревянная сцена, вокруг которой плотным кольцом стояли вооруженные люди. У кого-то в руках были автоматические карабины, у кого-то — дробовики. Чуть в стороне я заметил нечто вроде огневой точки с тяжелым крупнокалиберным пулеметом. Он стоял на невысокой, сделанной из дерева башенке высотой метра три.

К безопасности они подошли основательно.

— И что теперь? — Руп спросил у своей сестры.

— Ничего. Просто ждем, когда Святая явится нам, — улыбнулась Кэсси, и лицо девушки при этом исполнилось каким-то детским восторгом. Скорее всего, она действительно думает, что мы пришли посмотреть на эту Нальзу, чтобы обрести веру, не догадываясь о наших истинных мотивах.

— Ох, не нравится мне это Виктор… — покачал головой Винс, с опаской поглядывая то на вооруженных людей, то на огневую позицию с пулеметом. — Если начнется перестрелка, то нам не поздоровится…

— Вы можете уйти, — со всей серьезностью сказал я. — Если все обернется плохо, просто разбудите другого меня.

— Виктор, — вид у Силь был очень сердитый, но одновременно очень милый.

— Нет. Мы остаемся, — вздохнул Винс, переводя взгляд на сцену. — Кажется, там что-то начинается.

Толпа смолкла, затаив дыхание в ожидании появления своей Святой. И та не заставила себя ждать. Вначале на сцене появилось нечто странное, похожее на пылевой смерч, только не из песка, а из тысяч серебристых частичек. Они кружились в танце, а я отметил про себя, что не ощущаю ни единого порыва ветра.

В следующую секунду «смерч» неожиданно разделился на две волны, расходясь в разные стороны, а на сцену вышла женщина с длинными светлыми волосами и миловидным круглым лицом. Она была симпатичной, но вот её глаза почему-то вызывали во мне внутреннюю тревогу.

Она, как и остальные сектанты, была одета в белый наряд, но это была не мантия, а скорее закрытое, немного строгое платье с длинными рукавами и юбкой. Женщина держалась уверенно и улыбалась краешками губ.

— Приветствую вас, дети мои, — она говорила тихо, но её голос каким-то образом разносился по всей площади. Скорее всего, она использовала какую-то магию.

— Нальза! Нальза! Нальза! — загрохотали голоса, и большая часть присутствующих подняли руки, раскрыв ладони, словно пытаясь смотреть вытатуированными глазами. Святая тоже подняла руки, демонстрируя всем точно такие же татуировки на ладонях, вот только её татуировки вспыхнули, вызвав новую волну экстаза у присутствующих.

Меня эта фанатичная толпа порядком беспокоила, да и Винс, стоящий рядом, с легкой тревогой оглядывался по сторонам. Сильвия же скорее изучала воинов секты, что охраняли подступы к площадке, на которой была Нальза, и лишь Кэсси с восторгом наблюдала за Святой.

— Тише. Я сегодня собрала вас не просто так. Я пришла предупредить вас о грядущей опасности, — сказала она, и толпа словно по приказу замолчала. Воцарилась удивительная для такого количество собравшихся тишина. Люди словно боялись дышать. — Старый мир подходит к концу. Много десятилетий назад его покинула магия, и это было первым знаком! Знаком, который трактовали неверно. Его считали карой за наши грехи и гордыню. Считали, что мы сами навлекли на себя это, но сегодня, здесь и сейчас, я говорю вам: это ложь. Вас заставили так думать. Уход магии был предзнаменованием ужасной катастрофы, которая постигнет Лэндуэлл и мир в целом.