Константин Чит - Низверженный [АТ]

Нахождение в Пустоте, где ничего не происходит, стало причиной переосмысления множества постулатов, кажущихся мне ранее незыблемыми и фундаментальными. Одним из первых, что подверглось сомнению, стала уверенность в том, что после Смерти ничего нет. Хотя то, что я умер, оставалось под вопросом, ведь я хорошо помнил всю свою осознанную жизнь, за исключением последних мгновений, которые, видимо, и привели меня в текущее состояние.

Пребывание в Пустоте, навевало как уверенность в произошедшей Смерти, так и Надежду на некий промежуточный этап. Верить в то, что это и есть Смерть и теперь я буду пребывать здесь вечно, мне не хотелось, поэтому я закономерно решил думать, что это промежуточное состояние. Ну а так как сомнения всё равно оставались, я дополнительно считал, что и после Смерти есть другая жизнь, наподобие реинкарнации, или еще чего-либо подобного.

Пустота, в которой я пребывал, оставалась абсолютной, ни в одном из спектров чувств человеческого тела я ничего не испытывал. Единственное, что еще оставалось доступным, так это мыслительный процесс. Навязанное социумом клише, мыслю - значит существую, в текущей ситуации являлось чуть ли не единственным «столпом», удерживающим моё сознание от паники и прочих деструктивных состояний.

Следующим, что подверглось переосмыслению, стало понимание необходимости совершения хоть сколько-нибудь значимого деяния в течение жизни. К своим двадцати-пяти годам я не успел ни установить мирового спортивного рекорда, ни сделать значимого научного открытия, ни создать чего-либо творческого, достойного увековечивания в человеческой культуре. Даже отцом я стать не успел, уговорив бывшую одноклассницу сделать аборт после слишком бурно проведенного выпускного на окончание школы.

Чувство текущего времени в Пустоте так же отсутствовало и единственным, что хоть как-то способствовало осознанию временного промежутка, являлось количество мыслей, а так же реакция организма на их переосмысление. Детально вспоминая тот или иной промежуток прожитой жизни, я тщательнейшим образом его «препарировал», стараясь понять, где и в чем я оказался не прав, а где напротив, сделал всё, как надо.

Зная, чем в последствии закончился каждый из этих эпизодов, осуществлять анализ было и легко и тяжело одновременно. Чувство Тяжести возникало каждый раз, после того как я смог не только признать собственный просчет, но и убедить самого себя в том, что был неправ. Принуждение себя к изменению мировоззрения, отказ от привычных рефлексов на социологические «маркеры», давалось непросто. Но, дополнительное чувство, пусть и чувство Тяжести, в окружающей меня Пустоте было единственным, что хоть и косвенно, но подтверждало, что я всё ещё Жив.

Спустя какое-то время, я закончил с переосмыслением прожитой жизни, значимых событий в которой оказалось их не так уж и много. Сколько бы по-новой я не вспоминал тот или иной период, чувство Тяжести больше не появлялось. Решив тогда самостоятельно хоть что-нибудь почувствовать, я принялся «терзать» свою фантазию, воображая различные чувства. Сколько я этим занимался, сказать в моём положении было затруднительно, только вот спустя какое-то время что-то изменилось и я отчего-то поверил, что всё произошедшее со мной, это еще не конец.

Тактильные, слуховые, осязательные, чувства постепенно начали выдавать информацию о том месте, в котором я оказался, заменяя продолжающее отсутствовать зрение. Судя по ощущениям, мое тело лежало на какой-то твердой поверхности, а вокруг находились другие люди. Тихие разговоры, обрывки которых долетали до моего слуха, перемежались со звуками скрипящих досок. Витавшие в помещение запахи имели резковатый «вкус», ассоциирующийся у меня с потом и давно немытыми телами.

Ощущая дискомфорт в спине, возникший видимо из-за долгого лежания в неподвижном состоянии, я перевалился на правый бок. Находящаяся подо мной лежанка издала скрипучий звук, такой же, как и те, что доносились до меня со всех сторон. Лично мне этот звук напоминал скрип плохо сбитых друг с другом досок, но, что это на самом деле, оставалось пока только догадываться. Продолжая ничего не видеть, я ощупал то, на чем лежал и пришел к выводу, что подо мной имеется некий матрац, сшитый из мешковины и набитый, по всей видимости, соломой.

-О, Варф, ты очнулся! - сбоку от меня раздался молодой голос, после чего кто-то хлопнул по моему плечу.