Валерий Гуминский - Принцип талиона

В парке и в самом деле было многолюдно. Дневная жара спала, по аллеям бродили парочки, гуляли мамаши с детьми. Я крутился между аттракционами, высматривая потенциальную жертву. Ведь нужно, чтобы она была схожа со мной по комплекции. И, наконец, я нашел того, кто подходил по всем параметрам. От осознания того, что предстояло сделать, мне стало противно. Воровать и нападать на более слабых в школе не учили, но Жарох, казалось, шел от обратного. Учитель сознательно вбивал в мою голову одну мысль: в жизни пригодится все. Ты можешь вести спокойное и размеренное существование, работать, заводить семью. Но однажды все перевернется с ног на голову, и из респектабельного и уважаемого человека ты превратишься в изгоя. И напоминал, что род Волоцких погиб не просто так, а это означало, что рано или поздно придут за мной, чтобы закончить дело. Заявление было нелогичным, иначе почему меня не удавили в колыбели сразу после нападения? Хотя… Да, это было жестоко, и я не хотел воспринимать нравоучения Жароха, кричал ему в лицо, что он старый дурак и совсем из ума выжил.

Очнувшись от воспоминаний, которые нахлынули не к месту, я внимательно смотрел за каждым движением стайки мальчишек, где и находился кандидат на раздевание. Троица, которую я заметил, постоянно перемещалась по территории парка, и мне приходилось с трудом держать их в поле зрения. Тот, кто должен был попасть под мой «гоп-стоп», был в цветастых шортах, сандалиях на босу ногу, а светло-зеленая футболка с пятном от мороженого на животе, свободно болталась на нем. Явно не по размеру брали. Неброская одежда, в которой можно первое время спокойно передвигаться по городу, не привлекая внимания.

Мальчишки, наконец, угомонились и пошли на выход через главные ворота с изящной аркой по верху. Я следовал за ними, как приклеенный, прячась за спинами других людей. Они свернули на тихую улицу, усаженную кленами и тополями, попрощались друг с другом, и к моей радости, выбранная жертва осталась одна. Пацан чуть ли не вприпрыжку помчался по тротуару, потом вдруг остановился, заинтересованный мяуканьем кошки, сдуру забравшейся на верхушку дерева. Я терпеливо ждал, пока он пытался спасти животное, и ощущал, как утекает время. Стрига, самый шебутной, уже мог поднять тревогу. Наверное, тормошит околоточных, чтобы начали поиск пропавшего товарища.

Пацан в зеленой футболке утолил жажду спасательной операции, не добившись успеха. Кошка сидела слишком высоко. Мне едва удалось заскочить за слишком прыткой жертвой в какой-то небольшой дворик с парой детских качелей и песочницей. Мальчишка снова остановился и начал рыться в песке. Игрушки там искал, что ли? Я уже начал звереть и скрежетать зубами. Пока он был занять новой идеей, я огляделся по сторонам. Единственная тропка со двора вела мимо старых сараев, и, если любитель кошек и игрушек живет не в этих домах — можно перехватить его в закоулках. Я быстро пересек двор и спрятался за углом одного из покосившихся строений. Поморщился. Здесь пахло мочой, сопрелым мусором, пережженным углем и вдобавок было грязно. Китель точно придется отстирывать.

Прошло еще несколько минут. Послышались торопливые легкие шаги, захрустели кусочки угля под ногами, и передо мной внезапно возник тот самый мальчишка в футболке.

— Привет, — широко улыбаясь, я сделал шаг навстречу ему, держа руки в карманах кителя. Правая сжимала рукоять «выкидушки».

— Привет, — растерянно откликнулся мальчишка. Простое лицо с острыми скулами, веснушки на носу, щеках, лбу. Темные, слегка вьющиеся волосы. Потная челка прилипла ко лбу. — Ты кто? Здесь живешь? Ой, ты же кадет!

— Ага, точно, — кивнул я, с ужасом испытывая покалывание в запястьях. Е-мое! Пацан-то — одаренный! Как бы не применил магию! Надо давить, пока не опомнился! — Поможешь?

— А что случилось?

— Да у велика цепь слетела, — простодушно пояснил я. — Не могу в одиночку зацепить. Нужно, чтобы кто-то педаль прокрутил. Ну, как?

— Где велик-то? — стал озираться пацан, а в глазах уже появляется осмысление. Кадет возле помойки, китель грязный, несуществующий велосипед…

— Да здесь за углом, — я мотнул головой в сторону. — Поможешь — дам прокатиться.

Я врал, отчаянно и нагло врал. Видел, что жертва резко стала осторожной.

— А откуда у кадетов велики?

Вот же зануда! Хватит языком чесать. Нож вылетает из кармана. Я демонстративно выщелкиваю лезвие и левой рукой с силой прижимаю пацана к трухлявым стенкам сарая. Узкое лезвие прикасается всей режущей кромкой к нежной коже под кадыком. Я даже вижу дергающуюся жилку на шее.